— Главное, чтобы они мне понравились, — возразил Хольт.
Коммерции советник рассмеялся, но на лице его отразилось явное беспокойство.
Тредеборны жили в Георгсвердере. Сам Тредеборн так и не показался во время их краткого визита. Гостей принимала его жена. Она предложила им по полрюмки вермута и обменялась несколькими пустыми фразами с коммерции советником. Фрау Тредеборн была плоская, бесцветная женщина лет сорока пяти. Прямой пробор придавал ей вид старой девы. На шее у нее, как у монахини, висел на массивной цепочке серебряный крест.
— Мы переживаем тяжелое время, но что господь бог ни делает, все к лучшему, — произнесла она, ханжески возводя глаза к потолку. Однако в лице ее проглядывало что-то злобное.
Хольт сдержанно отвечал на вопросы, но когда в гостиную вошли две девушки, он тотчас оживился.
Сестры сразу его заинтересовали. Обе они были одного роста и похожи друг на друга. У младшей, Ингрид, привлекали внимание густые каштановые волосы с рыжеватым отливом, искусно уложенные в высокую прическу. Она опустилась на низенький пуф возле матери, и та театральным жестом нежно прижала ее к себе. Старшая, Гитта, была блондинка. У обеих одни и те же большие серые глаза, опушенные черными ресницами, и нежные руки с просвечивающей сквозь кожу сетью голубых жилок. Ингрид была тоненькой, но все в ней отличалось пышностью — волосы, губы, грудь.
Гитта держалась надменно, она тут же завела с Хольтом умный разговор, представляясь немножко скучающей, немножко разочарованной. Она делала вид, что ее ничто больше не занимает, утверждала, что утратила все иллюзии. Говорила она бойко. Все земное — суета сует; не дорожи этим миром, ибо он ничто. При этом она подчас копировала ханжеские манеры матери; в уголках рта у нее залегли такие же злобные складочки.
Ингрид, напротив, казалась еще очень ребячливой — то чарующе-наивной, то не по летам рассудительной.
— Наше солнышко, — сказала фрау Тредеборн и потрепала округлое плечо младшей дочери, на что Гитта состроила гримаску.
Хольт скоро понял, что сестры перед гостями, а может, отчасти и сами перед собой играют роль…
Ингрид нравилась ему. Но он не мог избавиться от ощущения, что наивность ее деланная. Она рассказала об уроках танцев, на которые ходит с приятельницами. Коммерции советник тотчас за это ухватился.
— Может, и тебе бы не помешало, Вернер?
Хольт только рассмеялся в ответ.
Ингрид спросила:
— Так вы умеете танцевать?
— Немножко, — ответил Хольт. — На войне мы многому походя научились. — При этом он поглядел ей в глаза и по тому, как она поспешно опустила ресницы, отнюдь не по-детски поняв двусмысленность, заключил, что догадка его справедлива. Интерес его к Ингрид значительно возрос.
