– Ищешь кого бы наказать? – съехидничал Барс. – Может быть это граф пытался подлизаться? Ведь ты его будущая королева. Эй, благородный господин! Не твоя ли светлость лазила этой ночью в шатер принцессы? Смотри, она осталась недовольна, как бы не приказала выпороть тебя за дерзость.
Граф побледнел и даже выронил платок из дрогнувших пальцев. Готен был не столько возмущен наглостью парня, сколько испуган тем, что его и в самом деле могут обвинить в чем-то недостойном. Увидев растерянную физиономию графа, Милана едва сдержалась, чтобы не расхохотаться.
– Перестань кривляться, – приказала девушка Барсу, пряча улыбку. – Кого здесь и следует наказать за дерзость, так это тебя.
Она снова оглянулась на Готена и поспешила успокоить его:
– Не беспокойтесь, граф, я и не думала обвинять вас в чем-либо.
Готен учтиво поклонился в ответ.
– Напрасно ты так доверяешь этому чужеземному дворянчику, – продолжал паясничать Барс, упиваясь собственной наглостью. – Вчера вечером я слышал от повара, что кто-то стащил кусок мяса. Вон, какой граф худющий, явно недоедает!
– Ваше высочество, прошу прощения, но я не желаю больше выслушивать грязные намеки вашего раба! – возмущенно воскликнул Готен.
– Вас никто и не заставляет, граф, – неожиданно холодно ответила принцесса. – Вам совсем не обязательно прислушиваться к нашему разговору.
– Прошу меня извинить, – почтительно пробормотал Готен и, придержав коня, отстал от колесницы.
– Он тебе не нравится, – заметил Барс.
– Не твое дело, раб, – ответила принцесса.
Она разгладила пальцем лепестки цветка и сказала:
– Никто из моей свиты не осмелился бы ночью проникнуть в мой шатер. Я знаю только одного человека, способного на подобную дерзость.
– Разве тебе не понравился этот дар? – поинтересовался Барс.
– Нет, почему же? Цветок очень мил.
– Прекрасный цветок для прекрасной девушки, – произнес Барс, улыбнувшись.
– Скажи честно раб, моя догадка верна? Это был именно ты?
– Конечно. И знаешь, во сне ты еще прекрасней. Наверное, потому, что молчишь.
– Дерзости сыплются из твоего поганого рта как из старого дырявого мешка, – снова оскорбилась принцесса.
– Мне замолчать? – язвительно осведомился Барс.
– Можешь болтать своим поганым языком сколько вздумается, – милостиво разрешила принцесса. – Больше ты не сможешь оскорбить меня. И знаешь, почему?
– Это интересно. Скажи.
– Просто я наконец поняла, ты просто шут. А на шута нельзя обижаться. Когда мы приедем во дворец, я обряжу тебя в колпак с бубенчиками. В конце концов, у каждого монарха есть свой шут. Скоро я стану королевой, а ты будешь меня развлекать. Что ж ты приумолк, раб? Не ожидал такой милости?
