Зора лишь мотнула головой: не в том она была состоянии, чтобы даже возмутиться его хладнокровной жестокостью.
– Но ведь суд разберется? – Судя по нерешительной интонации, она в это и сама не очень верила.
Смирс лишь усмехнулся:
– На вашем месте я бы на это не очень рассчитывал. Дело сшито профессионально, над ним работали хорошие специалисты.
(Смирс и в самом деле считал себя хорошим специалистом. Да, в общем, таким и был.)
– Но зачем? За что? Что я такого сделала, кому помешала?
– По-моему, я вам уже объяснил: дело об убийстве нужно закрыть, а для этого следует осудить убийцу. Но тому, кто действительно убил, и тем, кто его, возможно, нанял, вовсе не нужно, чтобы вскрылась действительная картина происшедшего: возможно, оно связано с делами, которым надлежит остаться секретными. Вы никому ничего не сделали, я вам верю; но тут – ничего личного, просто так сложилась обстановка.
– Что же мне делать? Вы, я чувствую, хороший человек, вы не желаете мне зла, верно? Так помогите мне!
– Ни малейшего зла, вы правы. И мне искренне жаль вас. Скажу даже больше: вы мне нравитесь. Но я ведь не обвинитель и тем более не судья. Я маленький человек в системе и должен выполнять то, что мне приказывают. Так я и поступаю. Как же я мог бы помочь вам?
– Но ведь получается так, что вы своими руками отправляете меня на смерть! При том, что я ни в чем не виновата…
– Знаете, служба вроде моей, к сожалению, притупляет чувства, заставляет привыкнуть очень ко многому. Мы все становимся если не жестокими, то во всяком случае достаточно равнодушными к чужим трагедиям.
– Смирс, послушайте… Если бы я осталась жива, я бы нашла способы очень хорошо отблагодарить вас за помощь. Вы не пожалели бы об этом.
Смирс едва заметно улыбнулся:
– Я понимаю, что вы имеете в виду. И наверняка не устоял бы, если бы… Но и тут мне придется разочаровать вас: к женским чарам я равнодушен. Честное слово, сейчас я об этом жалею, но что поделаешь!
Странно, однако, именно эти слова Смирса воскресили надежду. Потому что Зора почувствовала: врет. Уж это она издавна определяла точно: отношение к себе любого мужчины. Даже если в глазах его не возникало того выражения, какое сейчас она увидела во взгляде вызнавателя. Она усмехнулась:
– Вы что – решили, что я предлагаю вам постельную близость в качестве награды за риск и самоотверженность? Ну, Смирс, неужели вы обо мне такого невысокого мнения? Я имела в виду совершенно другое: деньги, и немалые.
