В аккуратной с детства, оттренированной службой памяти четко возникло небольшое пространство перед городским садиком, нешумный рынок за забором, русский радист у калитки, сам он, стоящий с переводчиком возле парикмахерской, мужичок с лицом солдата, только что плевшего что-то патрулю…
В свитке, бараньей шапке, постолах, он появился со стороны улицы, по которой тек ходивший смотреть на упавший красный самолет народ. В одном из проулков, мимо которых шли тогда люди, позже обнаружили солдата, убитого умело и коварно. Мужичок зашел под конский навес, что-то поделал там с телегой, с удрученным видом вернулся на спаленную зноем улочку и — исчез в рыночной калитке. А вскоре после его ухода задурил, заморочил голову радист. Стал смеяться и все смеялся, даже после, плюя зубами, рычал: «Хы-га-а… Ну, ловко, ловко я… спасибо тебе, паскуда немецкая, за то времечко на воле, что ты мне организовал… Хы-га-а…» Еще бы не спасибо! Теперь Геллерт понял, что имел в виду радист. Вот где всплыло лицо, отмеченное и зафиксированное какой-то клеткой памяти. Слились в единый ход событий смерть солдата, появление мужичка возле рынка, безрассудный поступок радиста.
Однако как разведчик оказался именно здесь, в кинотеатре, среди солдат румынской части, задержавшейся на день в городке? Может быть, разложение войск? Это очень опасно, да и трудно в это поверить. Ведь надо внедриться в подразделение, стать своим человеком, разобраться, что к чему в сложном механизме части. И никто его поначалу укрывать не станет, следовательно, необходимо приткнуться во взвод, отделение, попасть в списочный состав. Для этого надо иметь как минимум верных людей, а их у русского не могло быть в этом полку, ведь вчера еще никто не знал, что он по дороге на фронт остановится в городке. Однако этот… гауптман, да… здесь, среди румынских солдат, смотрит кино! И пытался только что выйти. Ну, достать мундир — не такая большая проблема, его можно снять с убитого солдата, купить у расторопного унтера-хозяйственника… Вопрос в том, зачем он здесь оказался? Не затем же, в самом деле, чтобы поглядеть немецкий фильм. Хотел выйти на середине сеанса… Оставалось предположить: что-то он там оставил. Оставил и — поспешил покинуть кино. Ну, положим, так. Только зачем, ну зачем, кому это надо?! Какой смысл разведчику, офицеру рисковать жизнью, чтобы убить несколько человек из слабой, деморализованной армии, абсолютно духовно не настроенной ни на какие сражения, готовой побежать или сдаться при одном виде русских танков? Что-что, а настроения среди румынских солдат были известны Геллерту очень хорошо. И изменить их не удавалось даже самыми жестокими репрессиями. Наоборот, командование и пропагандистский аппарат могут использовать диверсионный акт для провокации вспышки антикоммунистических настроений в ротах. Нет, разведчик не может пойти на такую нелепую выходку.
