Оставшись дома один, Ярослав первым делом провел тщательную инвентаризацию сарая, где находился их личный с профессором спортивный уголок и гараж. Мотоцикла, как и следовало ожидать, след давно простыл. Может, украли за время долгого отсутствия хозяина – замки отсутствовали напрочь, – но скорее всего всегда отличавшийся практичностью Сомов сам передоверил своего железного коня другому хозяину, еще в сорок первом, перед отправкой на фронт. Что же касается заботливо оборудованного домашнего спортзала сенсея, то он пребывал в почти первозданном виде, не считая отсутствия и без того бесполезной без электричества лампочки под потолком, нескольких пулевых отверстий в тяжелой кожаной «груше», скопившегося на дощатом полу и снарядах слоя пыли и покрытого налетом ржавчины, давно не знавшего тепла мозолистых человеческих ладоней «железа» – турника, гирь, штанги с дисками и дюжины гантелей. Уцелело даже зеркало на стене, правда, лишившееся части амальгамы. А в заполненном всяким хламом гараже очень кстати нашелся большой кусок наждачной бумаги, бутыль с растворителем и жестяная банка с загустевшей, но еще вполне пригодной для употребления синей краской. Так что, по первым прикидкам Ярослава, на уборку, зачистку снарядов наждачкой, покраску и окончательное приведение спортуголка в надлежащий вид требовалось от силы дня четыре. Первый – на уборку зала, на его минимальный ремонт и шлифовку «железа», второй – на приведение в порядок «груши» и покраску снарядов, третий – на просушку и четвертый – на проветривание. Но не успел Ярослав провести в уме эти нехитрые расчеты, как его заметно поднявшееся настроение тут же несколько упало. Охотник вспомнил о безусловном требовании своего теперешнего начальника, старика Голосова, как можно скорее переехать из деревни на постоянное местожительство в Ленинград. Однако, как он тут же прикинул, это совсем не мешало ему в свободные от пребывания в Ижоре дни приезжать сюда, в Метелицу, и тренироваться в гордом одиночестве. А раз так – значит, в приведении зала в порядок есть прямой смысл. Да и самому Сомову, когда он соизволит наконец-то вернуться домой, будет приятно увидеть, что его зальчик находится в полной боевой готовности…
О том, что сенсей погиб, Ярослав предпочитал не думать. Так было легче. Да и странное письмо без обратного адреса, полученное Светланой уже после прихода похоронки, оставляло надежду на лучшее. Охотник все больше склонялся к мысли, что, возможно, сумевший дать о себе короткую весточку Сомов был ошибочно обвинен в каком-то преступлении, осужден трибуналом, прошел через штрафной батальон и сейчас, после окончания войны, отбывает срок в лагере, без права переписки. В этом случае ждать его возвращения домой придется, возможно, еще не один год. Но все же это лучше, чем погибнуть, пропасть без вести и не вернуться уже никогда…
