Принц воров - Валерий Сергеевич Горшков

Ночь обещала быть длинной и беспокойной: Ленчик, уже ставший счастливым обладателем двух нижних зубов, во весь голос объявлял о приближении верхней симметричной пары. Природа славно позаботилась о борьбе и единстве противоположностей, дав родителям счастливую возможность наблюдать, как растет их малыш, правда, осложнив это бессонными ночами.

Светлана и Ярослав по очереди вскакивали с постели, устремляясь к Ленчику, едва тот начинал возиться и плакать. Малышу, как и родителям, очень трудно объяснить, что от этой боли не умирают, что боль эта естественна и правильна. Но удивительнее всего то, что родителям объяснить труднее, чем детям. Эту боль они, позабыв о том, что в третий раз зубам их никак не появиться, готовы взять на себя и страдать за ребенка.

— Это он сейчас что сделал? — подняв голову, тревожно спросил Слава. — Застонал?

— Это ты повернулся, и кровать скрипнула, — объяснила Светлана. — Спи, тебе рано вставать. — Когда в кромешной тьме комнаты наступила тишина, она вздохнула и тихо спросила: — Неужели это все закончилось?..

— Как же, — пробормотал Корсак, заворачиваясь в одеяло, как в кокон. — Врач сказал, это теперь до полного прорезывания. Потом пойдут опять нижние, после — верхние, и так — до полного комплекта… Тридцать два. А потом снова начнут по одному выпадать. Ты знаешь, есть предложение… — вдруг вскинулся он, и даже в темноте явственно чувствовался рационализм его энтузиазма. — Как насчет того, чтобы нести вахту посменно? Сейчас который час?

— Четверть третьего, но я не об этом.

— В смысле? — не понял Корсак.

— Я не это имела в виду, когда спрашивала, закончилось ли все это.

Окончательно запутавшийся в полусонных ночных мыслях Корсак зевнул, хрустнув десятки раз выбитой на тренировках и в реальных драках челюстью, и попросил жену объясниться.

— Ты помнишь тридцать седьмой?

— Я его очень хорошо помню, — резко ответил Ярослав, и на комнату от этих слов словно опустилось ледяное покрывало.

— Вот я и спрашиваю — закончилось ли все это? В конце концов, Слава, не может же это продолжаться вечно… — Светлана шептала едва слышно. Голос Корсака напугал ее. Ленька завозился в кроватке, а Света ткнула мужа кулаком в бок. — Из этого страшного времени я вынесла только воспоминания о реве моторов машин, подъезжающих к домам, плач за окном, крики и хлопанье дверок автомобилей, в которых усаживали людей. Боже мой… Я не так боялась войны, как этих воспоминаний. Но, наверное, так было нужно, правда? Враги окружали нас, и товарищ Сталин нас спасал. Ты тоже так думаешь, милый? Это ведь не может повториться? — Она задавала вопросы, и свистящий шепот ее резал воздух, как опасная бритва. Он проходил по сердцу Корсака и мешал ему сосредоточиться. — Сейчас этого быть уже не может. Мы победили, и кто знает, выиграли бы мы эту войну, не устрани Сталин всех наших врагов. Ты тоже так думаешь, Слава?