Ник мысленно взмолился, надеясь, что ему удастся контролировать чувства и свои напрягшиеся мышцы, готовые подтвердить самым неприкрытым образом, что она ему действительно очень нравится. Он полагал, что попытка вспомнить слова песен сродни размышлениям о бейсболе, которые заставляли события длиться дольше. «Перестань об этом не только думать, но и мечтать!» — приказал он себе.
Отчаянно желая, чтобы что-то отвлекло его внимание от Зи, он начал петь любимую песню его друзей из колледжа, которая называлась «Положи еловое бревно, дядя Джон». Сочинил ее П. Д. Кв. Бах. Попытка спеть один за другим все четыре куплета мадригала не увенчалась успехом, но все-таки удалось сделать то, с чем не справился бейсбол. Зи засмеялась и подняла голову.
— Не знаю, что в тебе особенного, Ник, — улыбнулась она, завораживающе глядя на него, — но ты мне очень нравишься. Я бы подумала, что ты мой рождественский подарок, но ведь эльф не принес тебя мне. А может, это Санта вызвал бурю?…
Ник замялся и перестал танцевать. Он проваливался в ее бездонные глаза, чувствуя, что у него подкашиваются ноги.
— Я почти уверен, что непогода — это не случайность, — произнес он. — Иногда судьба действует таинственными способами. Возможно, ты права: Санта вызвал бурю.
— Люблю таинственность. А еще люблю… — Зи встала на носки, приближая свои губы к губам Ника. Ее глаза спрашивал и, этого ли он хочет.
— О да! — прошептал он, наклоняя свое лицо к ее лицу, позволяя их губам встретиться, ожидая с замиранием сердца этого момента.
Когда они целовались, Ник ощущал, что он обнимает Зи, а Зи обнимает его. Слегка опьяненные, они прижимались друг к другу все сильнее. Но Ник этого не замечал. Его мир сузился до его и ее губ и до дикой, ослепляющей сладости, возникшей между ними.
Это был самый прекрасный поцелуй за всю его жизнь. Ник чувствовал себя, как при своем первом поцелуе, и понимал, что он конченый человек.
«Скажи это себе», — внезапно вмешался голос.
— О нет, — прошептал Ник и мысленно добавил: «Оставь меня в покое, пожалуйста!»
— Нет? — Зи слегка отстранилась, ее глаза широко раскрылись, ресницы дрогнули.
— Я хотел сказать: да! — поспешно поправил он себя и попытался поцеловать ее еще раз.
Он бы этого не сделал, если бы поцелуй нельзя было повторить.
Это сработало, как по волшебству. Налицо были все признаки влюбленности: потные руки, быстро бьющееся сердце, неровное дыхание, резкое снижение остроты ума, страстное желание, чтобы прекрасный момент длился вечно.
