Метнувшись к стене, старик схватил висевшее на гвозде охотничье ружье:
— Сейчас ты узнаешь, где занавески!
— Бросай ружье, дед, — спокойно сказал я. — А ну-ка глянь: кто там на крыльце?
Взглянув в окно, старик увидел моих товарищей-пограничников.
Он выронил ружье. Глаза его как-то сразу потускнели. Могучий великан сник, съежился…
— Где, в какой час контрабандисты сегодня должны перейти границу? — тряхнул я его за плечо.
— Откуда ж мне знать, — принялся он опять за свое.
— Быстро говори. Где, когда? Время дорого.
Старик молчал. Лицо его все время менялось, выдавая внутреннюю борьбу.
— А что будет со мной? — наконец произнес он.
— Поможешь нам — отчасти искупишь свою вину.
В этот момент за окном послышался шум, ругавший пограничников яростный, женский голос. Ребята мои вели к крыльцу упиравшуюся старуху.
— Ох, и лихие ж вы люди! — усмехнулся я. — Бабка твоя зачем в окно выпрыгнула? Контрабандистов побежала предупредить?
— Да испугалась просто она, — хмуро ответил старик. — Ладно, скажу вам.
И опять замолчал. Поникнув головой, старик опустился на стул. На стене тикали ходики. Тикали и тикали…
— Ну говори же! — встряхнул я его.
— В двух верстах от заставы, за мостиком их ждите.
— И ты с нами туда. Одевайся!
Дед вздохнул, поднялся. Взялся за шубу и валенки. Валенок выпал у него из рук.
«Ну чего тебе не жилось по-человечески, — мысленно упрекнул я его, испытывая к старику невольную жалость. — О контрабанде ли в твоем возрасте надо заботиться?»
А сам торопил старика:
— Лампу, лампу на окно поставь — чтоб занавески были видны.
Тревожно помигивали редкие зимние звезды. Мы пробирались по тропинке между высокими сугробами, за которыми мерцали оранжевыми окошками деревенские избы, — светлыми столбами устремлялся в небо печной дым.
— К морозу, командир, — сказал шедший за мной боец и, когда я к нему обернулся, кивнул головой на дымы.
Я глянул на дом старика. В освещенном окне были отчетливо видны белые занавески.
Мы вышли к реке. Мороз, который, по народным приметам, завтра и вовсе будет лютовать, здесь, на открытом месте, уже и сейчас кусался изрядно. За скованной льдом рекой на противоположном, диком берегу чернели скалы, едва прикрытые снегом, и похожие на чудищ кусты. Мы двигались вдоль реки по дозорной тропе, вслушиваясь в тишину.
«Не соврал ли старик?» — думал я. Вот и мостик, где должны мы ждать гостей. Старик обернулся, и мы встретились с ним взглядами.
— Да, здесь, — сказал он. — Небось, думаешь, дурака свалял дед? Будь спокоен, пограничник: в этом месте пойдут.
