Командир роты уже поджидал Трофима, прохаживаясь около своей землянки; похоже, особо не торопился, но и задерживаться не намеревался. Во всяком случае, выслушав устный доклад о том, что сержант Сорокин по вызову прибыл, ни слова не сказав, исчез в землянке, чтобы через две или три минуты появиться с безопасной бритвой, куском хозяйственного мыла, пахнущего одновременно керосином, селедкой и еще чем-то, и с кружкой тепловатой воды.
Только теперь и обронил:
— Пополнение принимать идем, а ты в таком виде.
Трофим не только тщательно побрился, но и достал из заветного мешочка две медали «За отвагу», любовно протер их чистой тряпочкой и прикрепил к гимнастерке точно там, где полагалось, — чуть повыше сердца.
Старший лейтенант Нечаев еще раз бегло глянул на него и сразу размашисто зашагал в ту сторону, где размещался штаб полка, зашагал и замурлыкал себе под нос: «Когда б имел златые горы…» Любил командир роты слушать песни, но сам музыкальным слухом был одарен не так, чтобы очень, и поэтому никогда не пытался вплести в хор свой голос, единственное, что позволял себе, — тихонько и в одиночестве мурлыкать две песни: эту — при хорошем настроении, а когда глаза лучше бы никого и ничего не видели — «Среди долины ровныя». Не очень верно, зато предельно душевно эти мелодии выводил.
И еще одна особенность была у старшего лейтенанта Нечаева: он требовал, чтобы старые солдаты, с которыми он не менее полугода в боях всякого хлебал, в неофициальной обстановке величали его не по званию, а по имени-отчеству. Сейчас обстановка была именно такая, и Трофим спросил, словно не с командиром, а с хорошим товарищем шел:
— Слышь, Флегонт Иванович, а много нам дают того пополнения?
— Шесть штыков выделить обещали.
Всего шесть солдатиков… Молоденьких, с тонкими шеями, которым окажутся слишком просторны воротники солдатских гимнастерок…
В роте всегда с нетерпением и одновременно взволнованно-болезненно ждали пополнения: с одной стороны, оно силы добавит, может быть, из родных мест самые последние новости принесет, а с другой… Много ли они, молодые, знают о войне, о том, как надо вести себя в том или ином бою?
Порой бывало и так, что только получишь пополнение, не успеешь передать ему и половины того, что сам собственной шкурой уже узнал, — немедленно в горячие бои. Случилось это — вот и считай, что было да сплыло то пополнение. Сердце каждый раз безмолвным криком исходило, когда в братской могиле хоронили парней, у которых на верхней губе пушок бритвой еще не тронут…
