Кругом стреляли и что-то вопили товарищи, но Дмитрий все же услышал глуховатый голос Егорыча:
— Куда попер, телок? Не ломай цепь!
Почти ничего толком не видел, не запомнил Дмитрий из того, что было за минуты этой быстротечной атаки. Какие-то вроде бы разрозненные отрывки. Вот Егорыч кричит, что справа у фашистов пулемет и кому-то надо обойти, подавить его. Это запомнилось, а обошел ли кто-то тот пулемет и уничтожил его, расправилась с ним артиллерия или они просто поперли напролом — этого не знал.
И еще в памяти засела спина какого-то фашистского солдата. Она была вроде бы ничем не примечательна, но именно в нее он старательно целился и не попал: спрыгнул тот в свой окоп.
Дмитрий думал, что, захватив вражескую линию обороны, они остановятся, чтобы хоть немного передохнуть, однако Флегонт Иванович, вдруг появившийся перед ротой, поднял над головой автомат и крикнул:
— Вперед!
И снова бросок на пределе сил. До тех пор вперед бежали и даже шли, пока огонь фашистов не стал убийственно плотен, настолько убийствен, что за считанные минуты только в их отделении трех бойцов вывел из строя.
Окапывались быстро, умело. Сначала каждый для себя вырыл ячейку, и лишь после этого соединили их ходами сообщений. И все это под огнем фашистов, которые, мстя за свое недавнее отступление, не жалели ни мин, ни снарядов.
Работу закончили почти к полуночи. И лишь теперь, с наслаждением закурив, Дмитрий вспомнил, что за весь день не едал ничего. Рука сама потянулась к вещевому мешку, где хранились ржаные сухари, но Егорыч остановил:
— Потерпи, вот-вот обед и ужин сразу принесут, — Помолчал, глядя на звездное небо, и добавил: — Ты, Митрий, если тебя не просят, человека из окопа не выпихивай. За такую самодеятельность и пулю запросто схлопотать можно.
— Пулю? За то, что помог товарищу?
— Вовсе не каждый, кого ты выпихнешь, сразу поймет, что ты ему помощь оказываешь, иной в горячке боя и до самого плохого додуматься сможет. Будто ты его, как мишень, под вражеские пули подсовываешь. Чтобы себе участь облегчить. Или, считаешь, сладко одному под огнем врага во весь рост торчать?.. Тут за секунду малую человек запросто может жизни лишиться.
Сразу вспомнилось, как Трофим схватил за поясной ремень командира взвода и тем самым заставил из окопа отдать приказ к началу атаки. Значит, оберегал Трофим жизнь командира, может быть, и уберег…
— Выходит, он опять подвиг совершил? Выходит, его опять к награде представлять надо?
