— Журнал мой, — сказал красавец, — и собака моя. А машина и женщина чужие.
— Потрясающая собака! — похвалил Гия. — Вы довольны?
— Собакой?
— Успехом.
— А каким успехом?
Разговор не получался.
— Своим, — растолковал Гия.
— Понимаете… — Парень достал из кармана белую зажигалку. — Успех интересен как результат чего-то. А у меня этого «чего-то» нет. Один только результат. Как картофельная ботва без картошки.
Гия чувствовал, что ему следует возразить, но не мог придумать — что именно.
— Я ходил по сцене, потому что я красивый. А на карликов все смотрят потому, что они карлики. Ну и что?
— Но вы посмотрели чужие города! Я, например, всю жизнь мечтал побывать в Японии. Там, говорят, турецкие бани есть.
— Был я в турецких банях. Подумаешь! — Красавец махнул рукой. — Все это интересно посмотреть для того, чтобы потом вернуться и рассказать. Главное в этом вопросе — чтобы было кому рассказать.
Гия догадался, что рассказать некому. Это был несчастливый красавец.
— Хотите мне рассказать?
Может, он пришел именно за этим. Но красавец покачал головой — он пришел не за этим.
— Что мне делать? — спросил он и поднял глаза на Гию. Брови у него были высокие.
— Живите, как все.
— Но я уже не могу, как все…
— Тогда я не знаю…
В конце дня в кабинет N 88 позвонил Вахлаков.
— Приезжай!.. — коротко распорядился Вахлаков. — Ты должен сказать, что я — это я. Меня в ресторан не пускают.
— Мне не хочется ехать, — извинился Гия. — У меня плохое настроение.
— А у меня, думаешь, хорошее? С пяти часов хожу от одной рожи к другой. Никто не верит.
— Вы покажите им удостоверение.
— Так я же на удостоверении старый.
Гия ничего не сказал.
— Ты меня слышишь? — заорал Вахлаков.
— Слышу, — спокойно сказал Гия.
— Возьми паспорт, — продолжал орать Вахлаков.
— Сначала объяснишь, что ты — это ты, а потом, что я — это я!
В ресторане было тихо — гораздо тише, чем в других московских ресторанах. Когда кто-нибудь шел по проходу, все оборачивались и смотрели, кто идет. Все знали друг друга.
Если появлялась красивая женщина, все опять оборачивались и смотрели сначала на женщину, а потом на того, с кем она пришла.
Когда вошли Гия и Вахлаков, на них никто не обратил внимания. Вахлакова не узнавали. Он стал худой, пиджак на нем висел, как на вешалке, шея вытянулась и нос вытянулся. В профиль он походил на ощипанного орла.
Гия и Вахлаков сели за столик возле деревянной лестницы. За соседним столиком сидела красивая женщина и слушала своего собеседника, который ругал Вахлакова.
