Две юные девушки в легких светлых одеждах помогали ему мыться и подливали теплую воду. Девушки были хорошенькие и грациозные, но киммерийца смущало благоговейно-строгое выражение их лиц. Они полностью игнорировали его заигрывания, многозначительные взгляды и поощрительные улыбки. На его вопросы они отвечали односложно либо молчали. Они делали свое дело так сосредоточенно и серьезно, словно перед ними был не молодой и довольно-таки пригожий чужеземец, искренне к ним расположенный и лишенный одежд, но убеленный сединами старец.
Закончив процедуру омовения, девушки просушили его кожу мягкой тканью, а затем облачили в белую, ниспадающую до пят мягкими складками одежду. Она была похожа на ту, которую носил Великий Жрец. Только на груди, на уровне сердца, было выткано золотыми нитями изображение солнечного диска с расходящимися во все стороны лучами. Что-то в этом изображении показалось Конану не совсем обычным. Приглядевшись, он увидел, что каждый солнечный луч кончается небольшой ладонью. Пальцы этих ладоней, совсем крохотные, были вытканы с большим искусством. Казалось, они шевелятся, живут, то сжимаясь в кулаки, то расправляясь, маня, угрожая, указывая, помахивая…
Причесав густую гриву киммерийца, девушки умастили ее благовониями, невзирая на буйные его протесты.
— Что я вам, женщина! — возмущался Конан. — Вы, кажется, с кем-то спутали меня, красотки!.. Клянусь Кромом, если вы не прекратите, придется мне показать вам, с кем вы имеете дело!
Впрочем, подчиняться нежным легким пальцам было приятно, и Конан бушевал только для вида. Несомненно, все происходящее с ним было очень странно. Никогда прежде он не слыхал, чтобы купленных в рабство умащали розовым маслом и одевали в расшитые золотом ткани. О, Кром! Возможно, все это и не к добру. А может быть?.. Может быть, его собираются сделать местным королем? Может быть, народ здесь вялый, изнеженный и безвольный, и править могут только сильные воины-чужеземцы?.. И короля своего, от избытка почтения и благоговения, называют они Юным и Вечным Богом… Опасения и тревоги — весьма небеспочвенные — перемешивались в его душе со сладостными надеждами, и странная, противоречивая эта смесь возбуждала и томила. Кром! Поскорее бы все выяснилось! Нет ничего хуже, чем плавать в мутных водах загадок и недоумения.
Благоухающего, чистого и сияющего белизной одежд киммерийца Великий Жрец Архидалл встретил почтительным поклоном головы.
— Приветствую тебя, Прекрасный Бог, Юный и Вечный Бог нашего народа! Не откажись теперь подкрепить свои силы пищей и вином! Если позволишь, я разделю с тобой твою трапезу.
