Конан посмотрел на него сердито. Конечно, теперь им легко делать выводы!
— Да, очень похоже на то, — признал Конан. — А та девчонка, Петрейда, — ее до сих пор нет.
— И не будет, — сказал Ловес. — Я уверен, что она мертва.
— Кровь?
Молодой воин кивнул.
— Не знаю, кто обитает в этом замке, но ему необходима живая кровь. И чем больше он ее выпьет, тем опаснее станет.
— По-моему, он ее не пил, а размазывал по стенам, — напомнил Конан.
— И куда она потом исчезла? — поинтересовался Ловес.
Конан пожал плечами.
— Откуда мне знать?
— У меня есть предположение, — сказал Ловес. — Я думаю, что оно ее слизывает. Ему необходима не просто кровь, а кровь в сочетании с теми субстанциями, которые выделяют стены башни.
Конан посмотрел на молодого человека исподлобья, с подозрением.
— Мудрено выражаешься! Ты сам, часом, не маг?
— Просто читал пару книг, — объяснил Ловес. — И несколько раз беседовал кое с кем.
— Лично я с магами не беседую. У меня с ними разговор короткий, — произнес Конан.
Аллек задумчиво кивал, как бы в ответ на последнее предположение Ловеса.
— Возможно, ты прав, парень, — признал он, обращаясь к Ловесу. — В любом случае, нам стоит сжечь тело Элваэла вместе с постелью. Обольем маслом и…
Конан коротко, яростно кивнул.
* * *
Узнав об этом замысле, Леофрик поддержал своих телохранителей.
— Это следовало сделать еще вчера, — признал он.
Постель зашипела, едва первые капли масла попали на балдахин. Поначалу Конан решил, что ему чудится, но остальные тоже слышали этот звук. Кровать шипела, как недовольная змея, а затем начала дрожать. Затряслись поломанные фигурки в изножье, заплясали облезлые веревки, которые некогда были шнурами, украшенными кистью. С громким хлюпаньем стала подпрыгивать подушка, и вонь старого пота расползлась по всей комнате.
Конан запалил факел и бросил его на середину кровати. Пламя лизнуло разлитое масло и побежало по стойкам балдахина наверх. Тело Элваэла шевельнулось — поначалу присутствующим показалось, что просто от жара, но нет. Он сел и открыл слепые, текущие глаза, распахнул безгубый рот, и оттуда посыпались зубы. Руки с отваливающейся плотью затряслись, простираясь к бывшим товарищам бывшего охранника, пальцы скрючились, как будто он тщетно царапал воздух.
Рядом с ним возникла прозрачная фигура изумительно красивой женщины. Лицо ее мгновение было обращено к троим мужчинам, которые стояли с факелами и мечами и безмолвно смотрели на невероятную агонию трупа. Затем прекрасные черты призрака исказились и сделались жуткими, нос вытянулся и заострился, как игла, подбородок оплыл книзу и быстро достиг середины груди, пухлый рот растянулся и исказился, а глаза провалились в глубокие черные орбиты.
