— Я вам не верю, — помотал головой Конан. — Вы меня уже дважды обманули. Уж лучше сам выберусь как-нибудь.
— Придется его убить, — равнодушно сказал чернокожий.
— Похоже на то, — кивнул светловолосый. Они дружно вскинули кирки и ринулись на Конана. Дважды взметнулся меч, и слуги Темного Ольта рухнули, один — разрубленный от плеча до позвоночника, другой — с раскроенным черепом.
Хмуро глядя на мертвецов, киммериец проворчал:
— Уж не знаю, какие из вас старатели, а вояки неважные.
* * *
В бочках он обнаружил гнилые опилки, в мешках — сенную труху, из кувшинов пахло мочой. Лампады дружно погасли. Однако Конан недолго сидел во мраке. Посреди каменного мешка вырос гриб-поганка на тонкой бледно-зеленой ножке; его шляпка подрагивала, излучая неровный рассеянный свет.
— Куда ты пропал на этот раз? — раздраженно осведомился киммериец.
Мертвые лжестаратели исчезли вместе со своим скарбом и припасами. В каменном зале остались только Конан и Пенат.
— Я все время был здесь, — холодно отозвалась поганка.
— Да неужто? Верно, у меня глаза шалят.
— Не пеняй на зрение, оно спасло тебе жизнь. Ты разглядел насмешливую искорку в глазах слуги Темного Ольта и понял, что он лжет. Я и был той искоркой.
Конан расхохотался.
— Ну и ну! Разве нельзя было просто сказать?
— Напрасно смеешься, человек. Чем ближе мы к Темному Ольту, тем сильнее его страх. Он сражается не только с тобой, но и со мной, хоть я и гораздо слабее его. Всякий раз, когда Ольт подстраивает ловушку, он в первую очередь старается обезвредить меня. Он очень изобретателен, и мне все труднее находить в его паутине лазейки. Советую впредь рассчитывать только на свои силы.
— Это я уже понял. — Конан поднялся на ноги. — Ладно, доходяга пещерный. Веди дальше.
Поганка запрыгала к выходу в коридор.
* * *
Карабкаться приходилось по чуть ли не отвесной скале. Снова исчез дух Подземелья, снова Конан не смог до него докричаться. «Дурной знак, — подумал он. — Темный Ольт подготовил новую пакость, и Пенат, наверное, уже бьется в его силках».
Он чуть ли не физически ощущал, как напрягается чутье — не говоря уж о мускулах и нервах. О том, чтобы взяться за меч, не стоило и мечтать: страшно было даже на миг оторвать пальцы от скалы; будь у Конана хвост, как у обезьяны, он бы, не задумываясь, пустил в ход и его. С превеликим трудом находилась опора для рук и ног; несколько раз он едва не срывался, а падение с такой высоты было чревато переломом ног или даже позвоночника.
