Услышать упрек в трусости от какого-то блеклого пятнышка на стене? Конан был настолько великодушен, что не растер его в пыль подошвой сапога.
— Ты такое же ничтожество, как слуги Найрама, — заключил неблагодарный лишайник.
— Почем я знаю, — хрипло произнес Конан, — что ты не врешь? А вдруг никакого золота в этом логове нет?
Дух Подземелья молчал. Конан вдруг почувствовал, что не в силах оторвать взгляда от округлого серого пятнышка. Лишайник быстро расползался по стене и светлел, обретая прозрачность.
Теперь киммериец смотрел в просторный подземный зал, освещенный множеством светильников — таких же, как тот, который он все еще держал в левой руке.
Посреди зала играла всеми мыслимыми и немыслимыми красками высокая груда золота и драгоценных камней. На ее вершине восседал меднокожий великан в одной набедренной повязке. Он заливался счастливым смехом, горстями черпая сокровища и позволяя им сыпаться меж громадными узловатыми пальцами; при этом на его руках и груди перекатывались мускулы, каждый толщиною с оглоблю. В густой курчавой бороде и пышной шевелюре сверкали золотые песчинки. Он выудил из груды ослепительно сверкающий смарагд величиной с кулак, сунул за щеку, закрыл глаза и блаженно зачмокал. Точь-в-точь младенец, получивший леденец.
— Золото существует, и существует Темный Ольт, — прозвучал голос из плошки в руке Конана. — Этот зал — не здесь, он на самом дне пещеры. С моей помощью Далион проник туда, но Темный Ольт оказался сильней и хитрей, и теперь Далион — его пленник.
Угол подземного зала был отгорожен частоколом перламутровых сталагмитов одинаковой толщины и высоты. В этой необыкновенной клетке, безвольно свесив голову на грудь, сидел юноша в дорогой белой одежде.
— Если ты не спасешь его, он вскоре умрет, — сказал Пенат. — А если спасешь, Далион отдаст тебе самое дорогое, что у него есть.
У Конана вдруг пересохло в горле.
— Ты уверен?
— Вполне, — сказал дух Подземелья.
Конану отчетливо представилась заплаканная красавица, понуро сидящая на вершине холма. «А ведь я — ее последняя надежда, — подумал он. — Если я не доберусь до Темного Ольта, то никто не доберется. И быть ей тогда вдовой. Но если я спасу ее мужа… первая ночь достанется мне. И Найрам с Блафемом не воспротивятся. Далион им не позволит. Ведь я с него возьму клятву».
— Чего стоит слово юного бездельника? — с напускной пренебрежительностью буркнул Конан.
— Далион — человек чести, — уверенно сказал дух Подземелья. — Уж я-то знаю.
