Ручей впадал в широкую и мелководную реку. Конан поднялся на корточки и, прячась за низким подмытым берегом, огляделся. Ложе, выстланное белым плитчатым известняком. Чахлый кустарник по берегам. В полете стрелы к северо-востоку — холм, откуда он спустился в пещеру. На вершине видны силуэты людей, дожидающихся, когда киммериец выполнит поручение и вернется.
Он негромко рассмеялся. Долго же им придется ждать! Впрочем, солнце уже клонится к горизонту; как стемнеет, Найрам, Блафем и Камасита сядут на коней и возвратятся в усадьбу. А у пещеры останутся слуги — чтобы ночь напролет просидеть у костра, проклиная на все лады хозяина, его сына и киммерийского ублюдка.
«Я просто исчезну без следа, — подумал Конан. — Как те двое гостей и шестеро челядинцев. Как Далион. Никто не станет искать пропавшего без вести браконьера».
Что ж, осталось дождаться темноты и уйти незамеченным. Отправиться в Аренджун — он давно туда собирался. Или найти надежное логово в окрестностях Шадизара, схорониться до тех пор, пока городской страже и главарям воровских шаек не надоест его разыскивать. Можно и в южные края податься — через земли Кофа и Хаурана на караванные пути Шема, где воину, знающему толк в своем ремесле, всегда найдется работа. Или даже к берегам легендарного Стикса…
В животе громко забурчало, и киммериец вспомнил, что давно не ел. Утром, правда, обглодал кабанью лопатку да глотнул вина, но с тех пор — ни крошки. А денек, как ни посмотри, выдался не из легких. Сейчас не помешали бы добрый ужин и костерок — обсохнуть…
Тут, будто издеваясь, ветер донес с холма запах дыма и жареного мяса. «Найрам привык ни в чем себе не отказывать», — раздраженно подумал Конан, вспомнив, как четверо мускулистых слуг, кряхтя от натуги, поднимали на вершину холма паланкин с хозяином. А от усадьбы пустой паланкин везла лошадь. Камасита и Блафем шли в гору пешком… И сейчас, конечно, они сидят у огня, на коврике перед ними — уймища всякой снеди, и Найрам с кичливым радушием потчует свата и невестку. А холуи стоят вокруг и глотают слюнки…
Конан вспомнил мешок, оставленный в подземном туннеле. Вот где вдоволь лепешек и полбутылки вина… В пещере довольно сухо, можно развести костер из факелов, высушить одежду и переночевать в относительном уюте. Незадолго до рассвета, конечно, снова придется вымокнуть, возвращаясь сюда, но на солнце он быстро обсохнет…
Значит, лезть обратно. Но не ради тепла и даже пищи, хотя голод, конечно, не тетка. Ради меча. Не пристало воину бросать верный клинок.
