— И где эти портреты? — спросил Конан без особенного интереса. Чего-чего, а разбойников близ моря Вилайет он повидал больше, чем хотел бы. И все они, по мнению Конана, были довольно скучны. Ну, может быть, кроме двух-трех отдельных личностей… Иногда такие банды возглавляет женщина. Тоже забавно. Но, в общем и целом — тоска. И дерутся плохо, берут числом, а не уменьем.
— Вообразите себе, дружище, — сказал Фридугис с широченной улыбкой, — мне удалось хорошо заработать на этих портретах, когда я оказался на другой стороне озера Вилайет. Их охотно купили представители закона. Дали немалые деньги! Смешной народ, право…
Конан хмыкнул, как бы разделяя веселье своего собеседника. Впрочем, хмыканье получилось малоубедительным.
— Странный способ зарабатывать на жизнь, — сказал Конан. — Рисовать физиономии грабителей! Твое счастье, приятель, что они не узнали, чем ты промышляешь.
— Но я промышляю отнюдь не этим, — сказал Фридугис, несколько удивленный прямолинейностью варвара. — Отнюдь! Это был побочный эффект от моего путешествия. Далее я шел один довольно долгое время. Миновал Карпашские горы. Совершенно один! О, это было увлекательно! В горах водятся оборотни. Принимают вид красивой женщины, заманивают путников — а затем, после упоительной ночи любви, наступает зловещая развязка. Впрочем, в моем случае до развязки не дошло.
— Вероятно, не дошло и до завязки, — заметил Конан как бы между прочим.
Фридугис сделал вид, что оскорблен.
— Я никогда бы не решился отказать даме, — объявил он. — Даже если у этой дамы изо рта растут клыки. Просто времени не хватило. Поздоровались и разошлись, каждый в свою сторону.
— А, — сказал Конан, — вероятно, это тебя и спасло.
— Вероятно, — подтвердил Фридугис и поджал губы. Следует отдать бритунцу должное: сердился он недолго и скоро продолжил повествование. — Спустя некоторое время я решил объявить себя гадальщиком и в таком качестве сделался спутником одной богатой старухи. Она нуждалась в предсказаниях на каждый день, а мой предшественник, старик-прорицатель, еще более древний, чем она, взял да и помер посреди дороги! То ли не выдержал тягот пути, то ли попросту… — Тут Фридугис понизил голос, как будто опасался, что его могут услышать посторонние. — У меня после двухдневного общения с этой старухой возникло такое ощущение, что она попросту свернула своему гадальщику шею. Видимо, он напророчил ей какую-нибудь гадость. Однако это не имело никакого отношения к моему делу. Я видел, что заказчику необходим прорицатель. И кстати, я неплохо справлялся! Я говорил ей, какая ожидается погода, и никогда не ошибался.
