Самой большой проблемой была острая нехватка женщин — русских поселянок здесь почти не было, и новороссияне женились на индеанках, разбавляя славянскую кровь. Дети и внуки первопоселенцев посмуглели, однако говорили по-русски, молились Христу и считали себя русскими. К тому времени, как Павел Шелихов стал губернатором Росса, число жителей Русской Америки превысило восемь тысяч. Это много для века семнадцатого, но к середине века девятнадцатого, когда кончились времена отчаянных смельчаков-первопроходцев вроде де ла Саля или Семёна Дежнева, когда по прериям поползли первые железные дороги, а воду Миссисипи вспенили широкие плицы гребных колёс первых неуклюжих пароходов, этого было уже мало: кто не успел, то опоздал.
Русская Америка, по сути, была брошена на произвол судьбы — выживай как знаешь. Торговля мехами не приносила особого дохода — Сибирь ближе, а мехов там не меньше, — и все доводы говоривших о важности для будущего России Аляски и особенно Калифорнии разбивались о броню холодного равнодушия Санкт-Петербурга. Шелихов слал петицию за петицией, просил, увещевал, умолял прислать поселенцев и военные корабли — тщетно. Трёх русских царей — Павла I, Александра I и Николая I — словно поразила куриная слепота, а баре ни в какую не желали для блага державы расстаться хоть с малой толикой крепостных душ — нужна им эта Америка с этими её «русскими креолами»?
А тем временем американцы, пользуясь попустительством испанского вице-короля и уповая на свою наглость и на свои ружья, самочинно заселяли Калифорнию, захватывая свободные земли — с индейцами они не считались. Шелихов знал историю Техаса,[37] и не без основания опасался, что эта история может повториться в Русской Америке. Как говорил отец Никодим, настоятель православной церкви Форт-Росса: «Франглы хоть и христиане, но не поладим мы с ними — Маммоне они молятся, а не Богу-Отцу, Сыну и Святому Духу».
…Шелихов встряхнулся, гоня тяжкие думы. «Уладит Мишка дело, — подумал он, — не впервой. А внучок его молодец — орёл! Так и надо: когда обоюдно любят, ничто не помеха — ни огонь, ни вода, ни медные трубы. Пойду посажённым отцом к ним на свадьбу — Лыковых в Россе уважают. А там, глядишь, и в крёстные отцы позовут: любовь детей приносит».
* * *
Жакоб Маршаль отряхнул парусиновые штаны от налипших опилок. Уф, кажется, закончил… Он поднял отпиленный брус, забросил его на штабель досок и вышел из душной лесопилки, где воздух насыщен мелкой древесной пылью, глотнуть свежего ветерка. Мерно крутилось водяное колесо, приводящее лесопилку, шумела вода под его лопастями. Подумав, Жакоб достал трубку, но высекать огонь рядом с кучами сухих стружек не стал — решил отойти подальше, к реке. Усевшись на травку неподалёку от колеса, он бросил рассеянный взгляд на громоздкое сооружение, и… замер.
