В жэке сидел за столом веселый голубоглазый Федор Иваныч. Рядом в ногах ползал Михеев – понятно, лизоблюд еще тот..
Незаметная прежде Катукова, первая, словно рысь, бросилась на Федор Иваныча и стала грызть ногу ему.
Но Федор Иваныч равнодушно отнесся к этому вопросу, он привстал и гаркнул:
– Огурца мне, огурца!
И тут же жэковские люди метнулись за окнами. То были слесаря, плотники и другие люди: кудрявые и как бы сельские, поэтические.
– Огурца бы шефу, огурца! – разнеслось эхо.
– Да где ж взять его! – резонно закричали пьяные люди жэка. – Еще вчера съели все!
– Шкафы откройте для общественного аудита! – отдал приказ Майский.
Отворили двери по приказу его и ахнули: в шкафах пусто, только пыль многолетняя да окурки мятые, и загогулинками.
– Пропил государственные документы, до последнего листочка! – закричали все, оскорбленные в самое сердце.
– Да как же ты таким огромным народонаселением управлял в регионе без единой бумаги? – закричал Майский. – Сказывай!
Он подставил ухо прямо к губам Федора Иваныча:
– Громче говори! Не слышу ответа я!
– Так ведь нету у тебя, Иван Лукич, с этой стороны уха! – шепнули с другой стороны активисты. – Час назад радиоснарядом оторвало, забыл?
– Ах ты распроблядь такая! – ругнулся заслуженно Иван Лукич, подставляя наличное ухо. – Отвечай! Как ты людьми и жизнью в регионе управлял?!
