Возле нее остановились. Дорога, по которой шли, оказалась лосиной тропой. На ней-то манси и устроили ловчую яму глубиной до двух сажен. Сверху яму прикрыли тонкими прутиками, листьями, а потом их занесло снегом. Если проводник, провалившись в яму, не напоролся на острый кол, то все равно без посторонней помощи выбраться наверх ему не удастся.
Никифор и Василий, сторожась, приблизились к яме.
— Эй! — крикнул Никифор.
— Осторожно, у него ружья, — предупредил Василий.
В яме что-то зашумело, зашуршало.
— А ну, бросай наверх ружья и топор! — приказал Никифор. — В яме затихло. — Затаился, варнак. Что будем делать?
— Надо уговорить!
— Уговоришь его! Как пальнет. Пойдем, пусть подыхает в яме. Ружей только жалко.
— Что ружья? Человек пропадает, — и, подойдя почти вплотную к яме, Зуев спокойно сказал беглому: — Выбрасывай ружья и вылазь. Поговорим.
— Знаем мы этот разговор. Руки скрутите и в Горную полицию, — раздался из ямы приглушенный голос проводника, — лучше тут пропадать, один конец.
— Может, и без Горной полиции обойдемся, — сказал Василий.
— Что с ним толковать? — горячился Никифор. — Пошли отсюда. А к яме потом кого-нибудь за ружьями пришлем.
Он отошел от ямы. Василий тоже.
— Ладно, держи! — крикнул из ямы Михаил, и на снег упало сначала одно, потом другое ружье, а за ними топор, лыжи и мешок.
Подобрав оружие, Никифор отнес его подальше. После этого он обвязал ремень вокруг дерева и бросил свободный конец в яму. Через минуту над ней показалось покрасневшее от натуги лицо проводника. Выбравшись, тот повернулся спиной к казаку и скрестил за спиной руки.
— Вяжи. Все равно жизни не будет.
— Дурак! — отрезал Никифор. К ним, забросив ружье, за спину, подошел Василий. — Зачем тебя вязать? Мы б могли после того, как ты из ямы все выбросил, тут тебя и оставить. Тут тебе и суд, тут тебе и казнь. Да разве можно? Эх ты, голова. Откуда ты?
— Беглый я, — глухо произнес проводник.
— Беглый! — передразнил его Никифор. — Это мы знаем, потому и бумагу не спросили. Какое нам дело, что беглый? Мы, что? Горная полиция?
Проводник угрюмо молчал. Вдруг, кинув шапку, он повалился перед Василием и Никифором на колени.
— Братцы, простите! Нечистый попутал. Да разве я сам мог? Затравили, вот и пошел на такое дело.
— Вставай, вставай! — сказал Зуев, пытаясь помочь, бедняге встать. Осмелел и Наль. Он приблизился к беглецу и с любопытством уставился на него.
— Не встану! — Я вас душегубами посчитал — бары, одним миром мазаны. Что помещик, что смотритель на руднике, что вы.
