Отпуская его восвояси, Раиса Андреевна лишний раз убедилась, что совесть – надежный тормоз.
С Неделей дело обстояло еще хуже. Он таращился на нее, как говорит сейчас продвинутая молодежь, «держал глаза нараспашку», но ни одного путного слова она из него не вытянула: «Му да му, а что, почему – не пойму». Мальчишка медленно соображал, но это вовсе не означало, что он был глуп.
За ним потянулась вереница ребят: Кукушкина, Крылова, Шустов… Все твердили, что хотят, чтобы у них математику преподавала Ирина Борисовна. Где-то к концу шестого урока, когда была опрошена примерно половина класса, Раиса Андреевна не без черного юмора отметила про себя, что все ребята держатся, как пуговицы в незабвенной интермедии Райкина, – на смерть. То есть на вопрос: «Кто шил костюм, я вас спрашиваю?» – все, как один, в ателье отвечали: «Мы!»
И как ни хотелось Раисе Андреевне, а пришлось вызвать для беседы Белова, которого она собиралась выслушать после всех. Он появился в кабинете, как всегда подтянутый, аккуратный и невозмутимый. Эта уверенность, не по годам данная мальчишке, всегда раздражала Дондурей.
– Проходи, садись, – сказала она.
– Спасибо, я постою, – вежливо ответил Белов.
В кабинете возникла пауза. Раиса Андреевна смотрела на Белого пристально, словно хотела прочитать его мысли, но взглядом не подавляла. Еще не время.
А Сергей Белов в это время думал буквально следующее: «Если бы Дондурей упала в колодец – это был бы несчастный случай. Но если бы кто-то вытащил ее оттуда – это было бы преступлением». Он вспомнил бледное лицо Комара и его вопль, когда тот вышел из ее кабинета:
– Ребята, я в клочьях!
Туся Крылова была более многословна:
– Уставилась на меня своими ледяными рыбьими глазами. Зрелище кошмарное! Фильмы ужасов отдыхают!
За ней Борька Шустов невесело пошутил, что перед Дондурей белые акулы и те бледнеют. А Лиза Кукушкина, член школьной редколлегии, огорченно добавила:
– А мне знаете что сказала? Сказала: вместо того чтобы демарши устраивать, лучше бы газетой занялись. Три недели прошло, и ни одного выпуска.
В общем, достала Дондурей всех! Но так ведь знали, на что шли, когда прогуляли урок. Эти сорок минут они провели в сквере за школой. Он удачно располагался – из окон учительской не просматривался. Накрапывал мелкий дождик, ребята шумели, не замечая его. Нужно было решить главный вопрос: что делать дальше? И решили. Настаивать, чтобы Клаву от них убрали. Народ завелся основательно, но Белый-то знал, что среди своих все герои, а вот в кабинете завуча или на педсовете… Короче, он провел небольшую разъяснительную работу: мол, не тот случай, отката быть не должно – и закончил ее вовремя пришедшими на ум словами Клавы:
