Хашдад бросился ему навстречу.
— Конан, ты цел? Эта кровь на тебе — твоя или ведьмы?
— Моя, — криво усмехнулся киммериец. — Она оказалась крепким орешком, — добавил он уже тише. Невольно перед глазами северянина вновь появилась Аттея — молодая, прекрасная, полная томной чувственности и скрытого призыва… Конан с досадой ударил себя кулаком по колену и вновь выругался. — Все, теперь нам осталось только добраться до Пелия. Надеюсь, что Проклятье Идмира с гибелью ведьмы перестанет действовать…
— Ты прав, друг Конан, ты прав, — услыхали они голос чародея. По своему обыкновению, он появился у них за спинами и совершенно бесшумно. — Аттея мертва? Расскажи мне, — потребовал колдун. — Я понял, что она погибла… пользуясь своими методами. Но теперь я хочу знать — как? Чем ты сразил ее?
— Как да чем… — проворчал киммериец, с наслаждением вытягиваясь на земле и жадно приникая к бурдюку с водой. — Сама она умерла, понимаешь, маг? Сама. От горя. Когда увидала — не без моей помощи — как она выглядит на самом деле…
Маг изумленно поднял брови. — Вот оно как?.. Надо же, не ожидал от железокаменной Аттеи, что спокойно смотрела на гибель собственной родины, подобной чувствительности! Впрочем — для женщин всегда главное — их внешность, а остальное может гореть огнем… Ну что ж, самое трудное тебе удалось, Конан. Теперь отдай мне Камень-Хранитель, и я смогу точно узнать, где тебе разыскивать священную клепсидру. Мы пройдем по следам Ночных Клинков… и все узнаем. Дай же мне Камень!
Протянутая ладонь волшебника чуть заметно дрожала. Конан нахмурился. Зоркий киммериец заметил эту предательскую дрожь и, надо сказать, она ему чрезвычайно не понравилась.
— Камень-Хранитель хорош для моих ран, — осторожно ответил он. — Мне доводилось слышать, магические талисманы во время подобного колдовства могут гибнуть… Я хотел бы пока держать его при себе.
Черные глаза волшебника остро сверкнули.
— Ты что же, не веришь мне, Конан из Киммерии?! МНЕ, МАГУ ПЕЛИЮ?!
— Я не верю никому, маг Пелий, — равнодушно ответил северянин. — Даже самому себе. Мне помнится, ты что-то говорил о короне, которую старый раджа завещал любому, кто выручит Камень-Хранитель? Я вообще-то бы не отказался. Так что мне не хотелось бы, чтобы с Камнем что-нибудь случилось.
Губы волшебника сжались, на щеках проступил румянец.
— Конан! Во время моего волшебства с Камнем ничего не случится, уверяю тебя! — Он с волнением облизнул губы.
— Ну и хорошо, — кивнул киммериец. — Вот и пусть полежит у меня. Да и потом, пожалуй, мы сохраним этот Камень. Я всегда мечтал стать королем чего-нибудь. А Хашдада сделал бы первым министром — или как там называется тот, кто помогает королям? А, приятель, как ты? — обратился он к кузнецу.
