— Не знаю, как другие, а я лично настаиваю, чтобы приказ был выполнен.
Такая формулировка ответа исключала и бунт, и сговор, и даже недисциплинированность: мы хотели только исполнения приказа, ничего больше…
Так как школа не имела сукна, из которого шьются командирские шинели, нам разрешили, наконец, обратиться в другие военно-пошивочные мастерские. И мы их нашли, — одна шила даже исключительно генеральские шинели, имея в штате первоклассных военных портных.
Когда шинели были готовы, мы предъявили финансовому отделу счета: одна мастерская требовала по 150 рублей за шинель, а другая — по 225. Начальник финансового отдела ахнул, стал шуметь, побежал к начальнику школы и, вернувшись, взял счета к оплате, буркнув нам:
— Черт с вами!
На параде мы, как того требовали наши 4,75, стояли с правого фланга. Начальник политотдела УНКВД, обходя фронт, остановился перед нами, окинул нас внимательным взором и тоже буркнул:
— Шинели ничего себе… Подходящие шинельки.
Мы стояли «смирно», грудь колесом, плечи вразворот, ни одной морщинки. Такими молодцами покинули мы школу. Теперь — хочу я этого или не хочу — я стал чекистом — «назвался груздем»…
Каждому выпускнику был предоставлен сорокадневный отпуск, после чего он обязан был явиться в отдел кадров управления НКВД по Харьковской области. С этого дня выпускники с довольствия школы были сняты. Если кто-нибудь, не желая выезжать из Харькова, хотел довольствоваться в школе, то таковых не снимали до окончания отпуска.
1 декабря была объявлена война с Финляндией. Я поспешил вернуться и прибыл в отдел кадров, но получил ответ: «Когда нужно, позовем, а сейчас можете отбывать свой отпуск».
23 декабря 1939 года всех выпускников вызвали в отдел кадров. Я прибыл в 10.00. В коридоре стояло несколько выпускников, каждый рассказывал, как провел отпуск. Постепенно прибывали и остальные. В 12.00 помощник начальника отдела кадров выстроил нас и через 10 минут вышел начальник отдела кадров, старший лейтенант государственной безопасности Тихонов. Он произнес краткую речь о том, что, мол, Финляндия нас вынудила к войне своими провокационными действиями, и мы перешли государственные границы.
— Но помните! Мы покажем всему миру нашу боеспособность и нашу технику, с белофиннами мы разделаемся в один месяц. Балтийское море будет наше, а Финляндия будет советской социалистической республикой.
«Мы пахали, — невольно промелькнула мысль, — уж не ты ли будешь воевать?..»
