Позавчера вечером в его дом заглянул на огонек брат жены Пробе, известный в Конверуме лекарь, который врачевал только весьма состоятельных клиентов. Веселый неугомонный толстячок в крикливом костюме, за ужином он рассказывал множество забавных историй из своей практики и, в частности, поведал о том, как его восьмого дня ни свет ни заря подняли на ноги солдаты городской стражи и велели быстренько одеваться и собирать инструменты.
– Моя-то подумала, что меня арестовывают, и заголосила на всю улицу,- похохатывал шурин, отправляя в рот ломоть жареной свинины, запивая мясо добрым глотком розового вина из серебряного фамильного кубка и при этом не переставая говорить.- Но стражники объяснили, что, мол, все в порядке, просто дело очень спешное и скоро он, то есть я, вернусь домой целый и невредимый.
Пробса отвезли на повозке в казармы городской стражи и подвели к постели, на которой метался в забытьи какой-то прыщавый солдатик с перевязанной головой. Вокруг же постели толпились офицеры один другого важнее – поверишь ли, Деливио, сам Ларго присутствовал!
Во время рассказа жена Деливио то и дело вскрикивала и всплескивала руками; сам же начальник сенаторской стражи слушал вполуха – лишь кивал иногда, показывая, что внимает каждому слову родственничка. Шурина он не любил, да и не до него было: карьера на волоске висит, а тут байки какие-то…
Ларго приказал Пробсу немедля привести больного в чувство. А в чем дело? Нападение, объяснили лекарю. Четверо стражников убито, этот – единственный, кто выжил. Только он может опознать преступников. Поэтому, уважаемый врачеватель, примени все свое искусство, и пусть бедняга очнется.
– Дело это, знаете ли, мудреное. Несчастному нанесли очень сильный удар по голове; не исключено, что мозг сдвинулся с места и больной уже никогда не откроет глаза. Но, милый мой Деливио, я же все-таки настоящий лекарь, а не шарлатан там какой-нибудь! Поэтому я смешал две части черного корня, одну часть протертых высушенных листьев костелома и добавил пятьдесят капель жидкости,
которая вырабатывается после трех лет настойки крепкого вина в дубовой бочке. И что ты думаешь? Помогло!…
«Может, все же имеет смысл обратиться к Ларго? – думал Деливио, рассеянно ковыряя гарнир.- Скажу: сенатор-де хочет, чтобы городская стража помогла найти лиходеев… Нет, нельзя. Сенатор как раз-таки этого и не хочет».
– …Его, мол, солдата, громила алебардой ка-ак по голове хрясь! – он, солдат, и отключился. И как остальные погибли, не видел. Зато, говорит, того, второго, он никогда не забудет. Не было, говорит, у него ни чего в руках, стоял себе спокойно на коленях и вдруг – бац, вж-ж! – и арбалетная стрела торчит у командира Битуса аккурат напротив сердца…
