Папа и мама (и это самое странное) снова начнут учиться. По крайней мере мама. А папа будет преподавать и писать книгу. Мама захотела получить диплом, чтобы иметь специальность. Они не останутся с бабушкой Хендрикой, а отправятся в колледж и останутся там, пока, как сказала мама, «всё не образуется».
Сьюзан знала о бабушке Хендрике — кроме того, что она разрешила им жить у себя, — только одно: у неё есть кошки. Она написала об этом в письме, добавив, что кошки не любят собак. Поэтому никаких щенков. Конечно, Такер не согласился, и поэтому появился Дигби. Но невидимый щенок кошкам не помешает, поэтому всё должно быть в порядке.
Сьюзан закрыла глаза и постаралась забыть неприятное ощущение в желудке. Поскорее бы добраться. Там можно будет остаться одной и не слышать Такера, не думать и не тревожиться — хоть ненадолго. Это всё, чего она хочет.
Майк почти не разговаривал. В первый день, когда они начали собираться, он сложил в большую коробку все свои космические модели, куда-то ушёл и вернулся с пустыми руками. Майка не очень-то порасспрашиваешь, и поэтому Сьюзан гадала, что стало с его коллекцией, которую он так старательно собирал и развешивал в своей комнате. Может, отдал кому-то. Захватил он с собой только свои книги.
Сьюзан думала, в какую школу они пойдут осенью. Бабушка Хендрика живёт в маленьком городке, так сказал папа. Какие школы в штате Нью-Йорк? Будут там девочки, как Фрэнси и Карин? Но нет — пока она ни с кем не хотела знакомиться. Сьюзан всегда трудно сходилась с новыми людьми. Может, космическая программа начнётся снова, и они смогут вернуться домой. Иногда такое случается — новости бывают не только дурные. Они свернули с автострады на боковую ветвь, дорога вильнула, и они с нею тоже. У старой полуобрушившейся каменной стены росли кусты, и Сьюзан еле успела заметить тёмную металлическуто плиту со странно вытянутыми буквами, прочно прикреплённую к стене. Плита была размером почти с их фургон. Но они проехали так быстро, что девочка не смогла прочесть ни слова.
— Кандиага, — папа заговорил впервые с тех пор, как они свернули с шоссе.
Начался спуск, и наконец появились дома. Большинство стояло в стороне от дороги, за изгородями и стенами. Теперь машина шла по длинной, вымощенной кирпичом улице. Дома скрывались за кустами и деревьями. Во дворах работали люди, поглядывая на проезжающий фургон. Все в свитерах. Здесь гораздо холоднее.
Папа затормозил и свернул у нескольких магазинов и заправки. Улица стала ещё уже. Потом девочке показалось, что они выехали из города. Они проехали мимо стен кладбища. Ещё один поворот — на этот раз через проход в изгороди, выкрашенной белой краской. Шины заскрипели, и папа остановил машину у дома.
