В это время Ферелин вдруг осознала всю необычность происходящего. Ситуация складывалась примерно так, как она и ожидала… вот только они с Анджелой поменялись ролями. То есть Ферелин, конечно, не собиралась рыдать, как сейчас Анджела, но в остальном…
Очень скоро Анджела взяла себя в руки. Ее дыхание выровнялось, а рука искала платок.
— Ради бога, проСти, но я так счастлива!
— Да, — сказала Ферелин.
— Понимаешь, — объяснила Анджела, — я долго не могла поверить, но вот сказала тебе — и это вдруг стало реальностью. Я всегда мечтала о ребенке, но ничего не происходило. Я уже почти была готова забыть об этом, заняться делами. А теперь это случилось, и я…
Анджела снова заплакала: на этот раз тихо, умиротворенно.
Вскоре она окончательно успокоилась, вытерла глаза и решительно убрала платок.
— Ну, хватит, — сказала она. — Никогда не думала, что в слезах есть какой-то толк. И ошибалась. Однако… — она взглянула на Ферелин, — я становлюсь полной эгоисткой. Извини, моя дорогая.
— Что ты, все нормально. Я гак рада за тебя, — сказала Ферелин великодушно. И, помолчав, добавила:
— Я вот не собиралась плакать, просто немного испугалась.
Анджела слегка удивилась. Она не ожидала от Ферелин таких слов. Пожалуй, лишь сейчас она постигла всю важность ситуации.
— Испугалась? Но этого не следует бояться. Немножко неприятно, конечно, но мы с папой не будем строгими пуританами. А первым делом нужно убедиться, что ты права.
— Уже убедилась, — мрачно ответила Ферелин. — Но я не понимаю, как все произошло. У тебя все иначе — ты замужем и… ну, и все такое…
Анджела ничего не поняла.
— Дадим знать Алану, и все образуется.
— Наверное, — согласилась Ферелин безо всякого энтузиазма.
— Ну конечно, глупышка. Да он с первого взгляда производит впечатление джентльмена. Не удивлюсь, если он будет несказанно рад. В чем дело, Ферелин?
Она замолчала, озадаченная выражением лица собеседницы..
— Ты не поняла меня, Анджела: Алан здесь ни при чем.
Симпатию с лица Анджелы как ветром сдуло. Оно стало холодным и непроницаемым. Мачеха собиралась встать.
— Нет! — отчаянно вскричала Ферелин. — Не то, Анджела, не то, о чем ты подумала! У меля никого не было, понимаешь? Поэтому я и боюсь.
В течение этой недели в Мидвиче три молодые девушки исповедались викарию, м-ру Либоди. Он крестил их когда-то и прекрасно знал их, так же как и их родителей. Все они были особами воспитанными и отнюдь не распущенными. И каждая исступленно повторяла:
