Сорок три доллара — две двадцатки и три однодолларовые купюры. Кредитные карточки: «Шелл», «Саноко», «Арко», «Грантс», «Сирс», «Супермаркет Кери», «Америкэн экспресс». Водительские права. Страховая карточка. Карточка донора, вторая группа крови. Библиотечная карточка. Пластиковая раскладушка с фотокарточками. Закатанное в пластик свидетельство о рождении. Старые счета и квитанции; некоторые из них уже расползались по сгибам. Выписки из банковского счета, среди которых попадались даже такие, что были датированы еще прошлым июнем.
— Что это за мусорная свалка? — раздраженно спросил Мальоре. — Вы никогда не наводите порядок в собственном бумажнике? Набиваете его всякой дрянью и таскаете с собой? Да так он и года не протянет.
Он пожал плечами:
— Просто я не люблю расставаться со своими вещами.
Он вдруг задумался — как странно: он обиделся, когда Мальоре назвал его засранцем, а вот унизительный обыск нисколько не вывел его из себя.
Мальоре раскрыл раскладушку, заполненную фотоснимками. На первом из них была Мэри, которая дурашливо закатила глаза и высунула язык. Старая карточка. Мэри на ней была совсем худенькая.
— Ваша жена, что ли?
— Да.
— Наверное, хорошенькая, когда не позирует фотографу, — заметил Мальоре.
Он посмотрел на следующую и улыбнулся.
— А, ваш малыш? У меня почти такой же. Сколько ему лет? В бейсбол играет?
— Да, это был мой малыш. Он умер.
— Жаль. Несчастный случай?
— Опухоль мозга.
Мальоре сочувственно поцокал языком и просмотрел оставшиеся фотографии. Дом на Западной Крестоллен-стрит. Он рядом с Томом Грейнджером в прачечной, возле стиральных машин. Он же на трибуне во время собрания работников служб быта, представляя оратора. Барбекю на заднем дворе, где он стоял в поварском колпаке и фартуке с надписью ПАПОЧКА ЖАРИТ, А МАМКА КЕМАРИТ.
Мальоре отложил раскладушку в сторону, сложил кредитные карточки в стопку и придвинул ее к Мэнси.
— Сними с них копии, — сказал он. — А заодно и с банковских чеков. — Он хохотнул. — Похоже, его жена тоже держит его чековую книжку под замком, как и моя.
Мэнси устремил на него вопросительный взгляд.
— Уж не собираетесь ли вы иметь дело с этой подсадной уткой? — осведомился он.
— Не называй его подсадной уткой, и, возможно, он больше не обзовет меня мудозвоном. — Мальоре невесело усмехнулся. — И не учи меня жить, Пит. За собой лучше смотри.
Мэнси подобострастно хихикнул и вышел, забрав с собой кредитные карточки.
Дождавшись, пока закроется дверь, Мальоре посмотрел на него и снова хохотнул.
