– Вот, посмотрите, – вместо ответа я протянул блокнотик, раскрытый на той страничке, куда часом ранее я записал номер и марку машины преступников.
– Уважаю, – сказал он, принимая из моих рук блокнот и набирая короткий номер.
– Алло, – сказал он в трубку, – Это Горелов!
Тот, кому звонил Иван Алексеевич, видно, распустился, в лизоблюдной тираде, так как руководитель налоговой инспекции области пресек его излияния довольно резко, – Ладно, хватит! Вот что, ты мне найди, сидят ли в каком участке у ГАИ нарушители – четверо, один ранен куда-то в руку, из пистолета, машина – «Вольво» вишневого цвета, – и продиктовал номер.
– Я дома, жду, чем быстрее, тем лучше. Да, вот еще, если их отпускают, задержи... Так надо! – и отключился.
– Будут искать, – сказал, поворачиваясь ко мне, – Что пьете?
– Чего-нибудь крепкого, а то устал.
– Так может просто отдохнете? У нас есть комнаты для гостей.
Объяснять необходимость свидеться с Приятелем и вложить в его текущий анализ дела Самсонова новые данные я не стал. Просто ответил:
– Нет, мне нужно домой, я еще не встретился с экспертом, и потом, нужно заехать в букинистический магазин.
– А туда зачем? – спросил он, скорее всего, размышляя, что мне уже известно о связях покойного Виталия Ивановича с его заказом к выставке-продаже русских икон.
– У меня там продавец знакомый, в книгах и издательском деле сечет. Так вот, я думаю проконсультироваться у него насчет работы Самсонова, с кем он мог быть связан и так далее.
– Понятно. Что-нибудь, кроме того, что вы уже сказали, по этому делу имеется?
– Еще нет девяти вечера, – напомнил я.
Горелов кивнул и тут же оба мы вздрогнули от неожиданного звонка сотового телефона.
– Да? – спросил Иван Алексеевич, – Я!.. Ну?.. В Ленинском районе? Адрес какой?!.. Понятно. Значит, все четверо. Держите-держите, пусть посидят. Организуй возможность конкретно переговорить с ними без ушей. Возможно, мой человек подъедет к вечеру. Все понял?.. Давай! – он снова повернулся ко мне, оценивающе глядя; глаза прищурены, в них – сомнение, нетерпение, интерес и недовольство одновременно – поди, разберись в такой каше!
– Я вот все думаю, Валерий Борисович, – довольно осторожно начал он, пожевав губами в раздумье, – Что раз сама судьба столкнула вас с моей дочерью, значит, мне не имеет смысла скрывать от вас подробности этой неуклюжей попытки ее украсть... а так же свои намерения.
– Давайте вы будете говорить, а я вас послушаю: если вы хотите, чтобы я раскрыл ваше дело, мне не нужно врать, я конечно, извиняюсь, и пока вы будете продолжать что-то скрывать от меня, я рискую идти по ложному следу или вовсе зайти в тупик.
