Правая рука болела, кровь, стекающая со лба, засыхала, свободные от синяков места чесались от выступившего обильного пота, а самое главное, дышалось с некоторым трудом.
Каждый вдох вызывал неприятные ощущения в груди.
Не переставая мысленно ругаться, я притормозил, встал у обочины и ощупал грудь.
На ощупь определить, сколько, какие и как у тебя сломаны ребра, невозможно. То что они все-таки были сломаны, подсказывала боль, пульсирующая в груди с каждым ударом сердца, немая, не слишком сильная ноющая боль. Но царапало ли треснувшее ребро острым крем легкое, что само по себе являлось очень опасным ранением, определить я не мог.
Поэтому постарался дышать экономно, неглубоко вдыхая и медленно выдыхая.
Черт, кажется, в таких случаях необходимо перевязать грудь, зафиксировать ребра... а вдруг это не зафиксирует их, а прижмет к легким?!..
Нет, я никогда не был силен в медицине. И, как выяснялось, совершенно зря.
Но тянуть время тоже было не лучшим выходом – за двадцать-тридцать минут, равно, как и за час, ни хрена там не заживет, как ты этого не желай, потому я снова завел двигатель и поехал-таки обратно в Солнечный.
По странной насмешке судьбы или жилищного управления и ее лице, лифт работал. Восславив свою удачливость, которая сначала спасла мне жизнь, а затем – уставшие ноги, я нажал кнопку шестнадцатого этажа.
...Наверное, судьба или жилищное управление в ее лице имели на меня иные виды, или, может быть, другое мнение о моей удачливости, потому что лифт встал где-то между десятым и двенадцатым этажом.
Убедившись, то дело серьезное, и заключается оно не в заклинивании кнопки или нескольких, я нажал «Вызов».
Никто не ответил.
Тогда я подумал: «Или пан, или я тут до утра просижу!» и попытался крикнуть, не раздувая мощным вдохом легких.
Крик не получился, вернее, это был не крик, издевательство. Тогда я плюнул на пол и крикнул по-настоящему.
Грудь отозвалась внутренней болью, но, слава Богу, это была боль скорее ушибленных тканей, чем раздираемого костью легкого.
– Эй! – крикнул я, – Кто-нибудь!
– Кто там? – отозвался негромкий испуганный девичий голос несколько секунд спустя; кажется, он шел откуда-то сверху.
– Я застрял, – сообщил я, – Пожалуйста, вызовите лифтера!
– Подождите, – ответил голос, потом обладательница его несколько мгновений колебалась, и, наконец, нерешительно ответила – Я тут тоже несколько не снаружи...
– Чего? – спросил я, закатывая глаза к потолку, готовый поклясться, что голос шел именно оттуда.
