Я осознал, что лежу я на бетонном полу этой же ярко освещенной комнаты, которую я принял за бункер фюрера. На самом же деле это была холодильная камера, где на крюках висели мясные туши. Оглядываясь, я сильно щурился, поскольку очки слетели с меня при падении. Я собрал силы, приподнялся, подполз к стене и облокотился на нее спиной. Силы возвращались ко мне, но очень медленно.
Тут дверь открылась, и пред моим ликом предстали двое джентльменов, которых я уже видел сегодня вечером в зале кафе-бара. Один из них был одет в спортивный костюм, другой – в пышный мохеровый свитер. Заметив, что я перебазировался к стене, „спортсмен“ повернулся к „свитеру“ и сказал:
– А, очухался, козел злое. учий!
– Ну что, сука? – подал голос „мохер“ – Штирлиц е. ный, сейчас ты узнаешь, как в тылу врага шастать!
Я слегка откашлялся, что отозвалось болью в моем затылке, и вежливо сказал:
– Джентльмены, вы не могли бы не ругаться матом?
Молодчики недоуменно уставились сначала на меня, потом друг на друга. Первым пришел в действие „спортсмен“.
– Он что, дуркует? – спросил он своего товарища.
„Мохер“ оказался более сообразительным и сказал:
– Шутник попался.
После этого он направился ко мне с видом отнюдь не дружественным, что и подтвердил ударом ботинка мне прямо по дых. Мое сознание на миг померкло, но не исчезло. Я взвыл каким-то странным утробным голосом:
– Гхы-ы-ы!
Несколько секунд я не мог вдохнуть воздух. Мне помог это сделать подоспевший „спортсмен“, который въехал мне ногой по почкам. Я опять завопил что есть мочи и завертелся от боли волчком. На этом ребята не остановились, они педантично, хотя и несколько лениво выполняли свою повседневную работу, массируя меня своими ногами. В процессе этого они молчали, предоставив слово мне. Речь же моя состояла в основном из междометий типа „ох“, „ах“, „гы“ и „ы“. Впрочем, периодически я вставлял некоторые матерные слова. Когда они закончили трудиться, „мохер“ сказал „спортсмену“:
– Вот видишь, сам матом ругается, а нам не разрешает...
Храп, пристегни его наручниками, а то он какой-то шустрый.
– А может, его на крюк повесить? – выдвинул рацпредложение Храп.
– Нет, рано еще. Таксист просил выведать у него все, что можно, – ответил „мохер“.
Они оба ухватили меня за руки и поволокли к противоположной стене, из которой торчало металлическое кольцо. К нему они и пристегнули меня наручниками.
– Ну что, Карась, пойдем проверим обстановку, – сказал Храп.
Они удалились, оставив меня наедине с мясными тушами.
