Хакер хочет в Тамбов | страница 4



С ненавистью посмотрев на сморщенный окурок, который не принес ей необходимого никотинового насыщения, Воронцова сломала очередную сигарету, машинально вынутую из полупустой пачки и решительно достала из кухонного шкапчика крепкий «Голуаз».

– Пыталась бросить, перейдя на слабые сигареты, – пояснила она с печальной улыбкой. – В результате стала курить в два раза больше. Лучше уж так...

Милиция, разумеется, отказалась заводить дело и объявлять розыск, пока не пройдет положенный в таких случаях срок – месяц.

Но Лилия столько ждать не могла и не хотела, поэтому и обратилась ко мне.

Несмотря на пессимистическое настроение, Воронцова все же склонна была полагать, что ее муж жив, но находится в опасности.

– А что вас заставило придти к такому выводу? – спросил я. – Интуиция? Или факты?

Оказалось – и то и другое.

– Мой муж – неудачник, – так определила Воронцова своеобразную «профессию» своего благоверного. – Сколько я его помню, он вечно берется за дела, которые ему не по силам. Работает некоторое время как проклятый, потом все рушится и мы платим долги. После чего Сергей берется за новый проект.

Все началось еще в перестройку.

Воронцов ринулся в стихию свободного рынка как в омут -с головой.

И тут же попал в водоворот, из которого до сих пор не может выбраться.

Сначала был издательский бум.

Воронцов быстро нашел деньги, дешевую типографию и напечатал триста тысяч экземпляров брошюры Пуришкевича «Убийство Распутина».

Новоявленный издатель сделал ставку на интерес читателей к роковой фигуре в русской истории, авантюрном сюжете и еврейском вопросе.

Но не учел одного обстоятельства: эту ставку сделал не только он.

В это же время воспоминания Пуришкевича появились аж в трех изданиях, гораздо более презентабельных, нежели тетрадочка на плохой бумаге, скрепленная ненадежной скрепкой.

Сергей Воронцов оказался неважным коммерсантом – он гнался за только лишь дешевизной и в этом преуспел, но не учел такие важные факторы как внешний вид издания и конъюнктуру.

Вскоре его вежливо попросили вывезти со склада медленно гнившие там нераспроданные двести девяносто семь тысяч экземпляров.

Домой Воронцов допер только двадцать пачек, остальное пустили под нож – это было дешевле, чем платить за хранение.

И на несколько десятилетий семья Воронцовых, а также их соседи были обеспечены бумагой для разнообразных хозяйственных нужд.

Следующим соблазном оказались выборы.

Стать депутатом тогда было проще простого – во всяком случае, поначалу так казалось.