До информации мой Приятель охоч как никто.
Сколько чертовой уймы сведений он в себе держит -страшно подумать.
Добавим еще немного.
– Новый клиент – Лилия Воронцова, – начал я, сверяясь с данными, которые набросал в блокноте. – 32 года, блондинка, филолог, домохозяйка. Ее муж, Сергей Константинович Воронцов, ушел из дома неделю назад и до сих пор не вернулся. Клиент сильно обеспокоен и просит меня заняться поисками ее супруга. Жду ответа.
Я, конечно, мог бы и не говорить последнюю фразу, поскольку предполагал ответную реакцию Приятеля.
И даже предполагал, какова она окажется.
И ОХОТА ЖЕ ЛЮДЯМ ЗАНИМАТЬСЯ ТАКОЙ ФИГНЕЙ. ПО-МОЕМУ, ТЕБЕ
ПОРА ПЕРЕДОХНУТЬ, ХАКЕР. СЪЕЗДИ К МОРЮ И ПОДЛЕЧИСЬ,
– язвительно заметил Приятель.
Я решил не вдаваться в полемику и промолчал.
Тем паче, что ведь все реплики, которые подавала персоналка, были внесены мной в программу и теперь, в зависимости от полученной информации, Приятель считал своим долгом дать общую оценку.
И из всех имеющихся в его диалоговой памяти вариантов он выбрал самый насмешливый.
Дело в том, что Приятель знал, что такими делами я не занимаюсь давным-давно.
Нет, поначалу, конечно, я не отказывался ни от какой работы – это вообще мой принцип.
И на заре своей карьеры частного детектива я сбил добрый десяток подметок и стер столько же каблуков, словно неотступная тень ходя следом неверными женами и столь же неверными мужьями.
Разумеется, преимущественно за новыми русскими, которые составляли мою тогдашнюю клиентуру – у нормальных людей просто нет денег на такую ерунду.
И если уж они не махнули рукой на измену или не поговорили между собой по душам, то чаще всего они используют более дешевые средства.
Самое результативное, на мой взгляд – бабушки у подъездов.
Кто-то окрестил их «каменными бабушками» по аналогии с каменными бабами, – древними скульптурами, оставшимися нам с доисторической эпохи и рассеянными тут и там по всяческим полям и курганам.
Статика и массивность этих грубых сооружений, не покидающих своего места в любую погоду, чем-то действительно схожа с последовательной позицией пожилых обитателей многоэтажек, которые всегда стоят – вернее, сидят – на своем боевом посту, как зависшая раз и навсегда программа.
Однообразие слежки в те времена быстро стало меня утомлять, работа перестала приносить удовлетворение. Я стал чувствовать, как медленно, но верно потихоньку погружаюсь в рутину.
Пришлось резко сменить стиль работы и теперь браться за подобные дела мне уже не позволяет имидж.
