– Что же ты, – разочарованно забормотала Сандра, – там еще много интересных фотографий…
Она взяла альбом в руки, но не удержала, уронила на пол – видимо, действительно ослабела от переживаний.
При этом плюшевая крышка откинулась, и я увидела торчащий из-под нее краешек авиабилета.
– Что это? – раздался за моей спиной голос Карины.
Она коршуном бросилась на альбом и вытащила из-за обложки два билета компании «Трансаэро».
– Вот как интересно! – проговорила она многообещающим голосом. – Билетики до Мале! Один – на имя Карасева Вадима Михайловича, а второй – на Шишкину Веронику Васильевну!
– Веронику?! – воскликнула я. – А число какое?
Карина развернула билет и сунула мне в руки.
Число на нем было – на два дня позднее смерти Вадима.
Вот оно что! Они с Вероникой собирались улететь за тридевять земель… По крайней мере Вадим собирался. И даже купил билеты. Но у Вероники, похоже, были совсем другие планы…
– Что это – Мале? – дрожащим голосом спросила Сандра.
– Столица Мальдивских островов! – проскрежетала Карина. – Райское местечко! А меня в Турцию возил! Козел!
– Кариночка, – Сандра посуровела, – не забывайся! Вадика больше нет в живых!
– Жаль, – Карина поникла, – а то бы я ему такое устроила!
На следующее утро около бывшего Варшавского вокзала, давно уже превратившегося в развлекательный центр, остановился маленький черный джип. Из машины выбралась худощавая подтянутая девушка в узких черных джинсах, короткой кожаной куртке и кепке-бейсболке.
Кепка закрывала каштановые волосы, большие черные очки прятали глаза, и если бы Даша увидела сейчас эту девицу, она вряд ли узнала бы в ней элегантную партнершу Сурена Степановича по бриджу.
Закрыв машину и включив сигнализацию, Вероника огляделась по сторонам и перешла на другую сторону Обводного канала.
Здесь тянулись до самого Измайловского проспекта глухие желтые стены старинных складов.
Вероника пошла налево вдоль стены, отыскивая взглядом забитую подвальную дверь.
Навстречу ей брела личность неопределенного пола и возраста в лоснящейся от грязи куртке из искусственного меха и вязаной шапочке, кое-как натянутой на сальные волосы.
– Дочка, дай на опохмел бывшему передовику производства! – прошамкал бомж, горделиво продемонстрировав Веронике единственный гнилой зуб, торчавший во рту, как памятник безвременно ушедшей молодости.
– Отстань, пьянь болотная! – огрызнулась Вероника, обходя бомжа по широкой дуге, чтобы избежать не только прямого контакта, но и возможного сближения.
