Они некоторое время молчали, потом Джамбулат выложил на стол нехитрое угощение, что припас для старика.
– Что это я сижу… – вдруг засуетился Саадуев. – Водку я не держу, а чаем угостить готов…
– Я спросить хотел… – приступил Джамбулат к основной части разговора.
– Спрашивай…
– Семь лет назад, когда мой джамаат уничтожили, несколько человек наших смогли уйти… Ты ничего, дедушка Ризван, про них не слышал?
Тот посмотрел внимательным взглядом.
– Хочешь новый джамаат собрать?
– Нет. Я свое отвоевал… Сейчас от моей войны толку никакого не будет.
– Тогда зачем они тебе?
– Мой сын… Среди убитых его не было…
Старый Ризван снял в газовой плиты чайник и замер с ним в руках, о чем-то думая.
– Слышал что-то? – спросил, волнуясь, Гарсиев.
– Сейчас и не упомню все… Вроде бы, говорили люди… Спроси у Сосланбека. Мне кажется, он должен помнить… Кажется, он что-то говорил… Не знаю, много времени прошло…
– Сосланбек – это кто? – на всякий случай, чтобы не показывать старую связь и не подставлять самого Сосланбека, переспросил Джамбулат.
– Наш бывший фельдшер. Сейчас фельдшер другой, какой-то молодой парнишка, к которому пойти страшно – что он умеет? – а Сосланбек на пенсии. Спроси его, он скажет точно…
Последние слова уже прозвучали уверенно. Настолько уверенно, что Джамбулат сам почувствовал уверенность: фельдшер Сосланбек что-то знает.
– Он в старом доме живет? У старого фельдшера я был. Он мне спину лечил…
– Где и жил…
– Спасибо. Чаю попьем, я к нему схожу… В дороге пыли наглотался. Во рту что-то сохнет…
– Откуда сейчас пыль? Снег не везде сошел.
Но во рту у Джамбулата в самом деле сохло…
* * *
Валентина Сергеевна быстро дозвонилась Марине, старшей дочери, и категорично потребовала, чтобы та немедленно вернулась домой. Марина, видимо, была в это время не одна, говорила скомкано и короткими фразами, и даже вопросы задавала сдержанные, на которые мать отвечала без подробностей.
– Срочно. Это необходимо… Мы все в опасности… Все узнаешь дома…
Марина пообещала, хотя и неохотно. Но Андрей Вячеславович дочерей воспитывал в военной строгости и дисциплине, и потому сомнений не было, что дочь вскоре вернется. А вот Алине дозвониться никак не удавалось. Холодный компьютерный голос сообщал, что телефон абонента или выключен, или недоступен для связи. И это Валентину Сергеевну сильно беспокоило, потому что тренировка у дочери должна была давно закончиться, а трубку она выключает только во время тренировки. Мест в городе, где телефон может быть недоступным для связи, практически не было. По крайней мере, чтобы номер был недоступным такое продолжительное время. И Валентина Сергеевна продолжала звонить до тех пор, пока в замке не зашевелился ключ – это пришла сама Алина. Оказалось, что у нее просто разрядилась трубка.
