Жаль. Так хотелось немного поболтать.
Подняв левую руку к глазам – поскольку правая тряслась как сумасшедшая, – я принялась разглядывать свои изящные пальцы, покрытые черным и блестящим молекулярным лаком.
От платья по-прежнему исходил слабый запах сирени. И ужаса. Внезапно тьма, в которую был погружен дом, ожила и набросилась на меня; кости начали прогибаться под невыносимой тяжестью плоти – мои чудесные, изящные, тонкие человеческие кости, совсем не подходящие моей демонической внешности и психологии, о которых я читала в книгах. Под этой невероятной тяжестью я затрепыхалась, как бабочка, насаженная на булавку и засунутая в стеклянную пробирку. Я металась с одного задания на другое, ловила преступников, а теперь выясняется, что у меня не осталось ничего – ни прежней жизни, ни будущего. Мне некуда идти и нечего делать. Я застыла на месте, словно персонаж мыльной оперы в остановленном кадре.
Чего хочет бабочка – снова стать куколкой? Или гусеницей?
«Вспомни. Вспомни «Риггер-холл».
К горлу подкатила желчь. По телу пробежала легкая дрожь. Я ее сразу почувствовала – дикую панику, которая впилась в меня, как иголки, терзая душу и память.
«Эй, Дэнни, – зашелестели безгубые ночные кошмары, – думала, от нас гак легко отделаться, да? А вот и нет. Ну-ка, где там наши страхи? Тащите их сюда, ребята, пусть Дэнни немного подергается. Как ты на это смотришь, детка?»
– Почему меня так трясет? – спросила я у темноты.
Я глубоко вздохнула и только тогда почувствовала, какой в доме спертый воздух. Видимо, я давно не занималась уборкой, а Джейс не обращал на такие вещи внимания. К тому же нас целыми днями не было дома.
«Жалость – не самое главное твое достоинство», – услышала я голос Йедо, который, прозвучав у меня в ушах, сразу замер, словно упал на дно колодца.
Левое плечо вновь раскололось от боли. Я согнулась пополам, и меня вырвало; волосы рассыпались по плечам, кинжалы полетели на пол. За тот год, когда я старательно корчила из себя великую охотницу за преступниками, ни черта не изменилось.
И не изменится.
Джафримеля больше нет.
Я упала на четвереньки, упершись коленями и ладонями в холодный и твердый пол. Мир стал серым. «Сейчас у меня будет приступ, а рядом никого нет, и никто не поможет». Защитные линии дома тихо звенели, реагируя на мое состояние, словно кто-то водил пальцем по краю хрустального бокала.
– Ты не бросишь меня.
Голос – словно старый добрый виски. Такой знакомый.
Я встрепенулась.
