Хотя в больницах нам тоже приходится несладко. Как и везде, где воздух пропитан болью и страданием.
Когда мы спустились по лестнице в подвал, Джейс крепко взял меня за локоть – теплое прикосновение человека. Гейб прошла через дверь-вертушку, мы последовали за ней, стуча сапогами по такому же, как в полицейском участке, голубому линолеуму. Я не отвела руку Джейса. Он упрямец, к тому же всегда старается защитить меня от опасности. Не знаю, зачем он это делает, ведь он ничего мне не должен.
А я? Зачем я здесь? Кому и что я должна?
Я отодвинулась от Джейса, когда Гейб предъявила свой полицейский значок очередному охраннику, сидевшему за пуленепробиваемым стеклом – девице с розовыми волосами, как в сериале про Джипси Роэна. Горло девицы раздулось, когда она ответила Гейб кивком – в него были вживлены голосовые имплантаты. Затем девица нажала на кнопку и начала что-то кому-то говорить. После этого Гейб повела нас дальше. Внезапно в нос ударил резкий химический запах. «Как же я потом от него избавлюсь?»
– Привет, Спуки, – окликнул Гейб странный худосочный тип в рабочем халате. – Пришла за своим мертвяком?
Тут он увидел меня и замер, а его лицо начало медленно приобретать цвет домашнего сыра.
Я молча смотрела на парня. Жидкие волосы подстрижены, как у Джаспера Декса, но эта стрижка ему не идет. Как и цвет его кожи. Парень ошалело пялился на меня. Интересно почему? Он ведь работает в морге и уж наверняка навидался некромантов, начиная с Гейб и кончая Джоном Фэрлейном.
Тут я вспомнила, что кожа у меня оливково-золотистая, а лицо – как у звезды сериала, к тому же в моей внешности есть что-то демоническое, да еще эти иссиня-черные волосы, длинные, густые и шелковистые, заплетенные в тугую косу. Как будто я заплатила кругленькую сумму за рекомбинацию генов, чтобы приобрести внешность кинозвезды.
Впрочем, сверкающий изумруд на моей щеке давал понять любому нормалу, что меня следует бояться, как с давних пор они боялись и ненавидели всех псионов, и особенно некромантов. Глупые обыватели иногда путают нас с самой смертью, перенося на нас свой страх перед ней.
Если бы они знали, как она любит своих детей, то, может быть, боялись бы ее меньше. Или больше. Однако псионов боятся во всем мире просто потому, что они другие.
– Точно, Хоффман. Пришла за куском мяса, который когда-то был мертвяком. – Голос Гейб прозвучал резко, как громкий шлепок по стене. – И привела с собой отличного охотника. Данте Валентайн, знакомься – это Никс Хоффман.
