Ее энергия коснулась сначала моей, затем энергии Джейса. Знакомый запах секс-ведьмы – секс, душевная ранимость и чистый и сладкий, как сахар, запах мускуса – исходил от нее волнами.
«О, Анубис, а она сильная».
– Данте Валентайн. И Джейс Монро, – сказала Полиамур и слегка склонила голову набок; ее золотые серьги тоненько зазвенели. – Я знала, что вы ко мне придете. В новостях уже сообщили о смерти Эрана Хелма.
В ее тихом бархатистом голосе слышались наигранные строгие нотки; для женщины он был слишком низок, а для мужчины слишком высок.
Я фыркнула. В зале пахло как-то странно: сильный запах духов не мог перебить острого запаха страха. На шее Полиамур сверкнуло серебряное украшение.
Порывшись в кармане, я извлекла оттуда порванное серебряное ожерелье с амулетом. «Тиг ведом деум». От моего голоса зашелестели красные драпировки. Забылась, нужно быть внимательнее.
Полиамур смертельно побледнела и попятилась. Затем подняла руку и дотронулась до своей шеи. Не будь у меня острого демонского зрения, я бы этой серебряной вещицы не заметила. Вот же она: на тонкой серебряной цепочке – амулет в виде карты пик. Я ликовала – свое место занял еще один кусочек мозаики. Я подхожу все ближе к раскрытию тайны. «Ты рада, Кристабель? Я вспоминаю и заставляю вспоминать других. Счастлива ты наконец, черт бы тебя побрал?»
– Вы не были одной из нас, но вам все известно. – Голос Полиамур уже не был таким строгим и безжизненным. Она бросила на меня быстрый взгляд. – Думаю, вам следует войти.
– Я тоже так думаю, – сказала я и вошла в зал.
Джейс последовал за мной.
– В общем, так, – сказала я Полиамур. – Либо вы что-то знаете и расскажете нам, либо станете следующей жертвой. Если первое, то я вас арестую. Если второе – вам уже никто не поможет.
Полиамур неискренне рассмеялась. Затем, повернувшись на босой пятке, направилась в глубь зала.
– Мне говорили, что вы очень прямолинейны. По-моему, это еще мягко сказано.
– Одной из жертв стала девушка из вашего заведения, – сказала я, идя за Полиамур. – Почему вы это от нас скрывали?
На секунду обернувшись, она бросила на меня хмурый взгляд. Бедрами она раскачивала, как настоящая женщина. Я оглянулась на Джейса; тот был в явном замешательстве.
– Вы учились в «Риггере», – сказала Полиамур. – И знаете, что от привычки молчать трудно отделаться. Я ничего не знала о смерти Урсулы, пока Эдвард не показал мне фотографии. И тогда я все поняла.
– Что вы поняли?
Полиамур двигалась медленно; мы с Джейсом шли за ней, драпировки заглушали звук наших шагов. Деревянная дверь тихо закрылась за нашей спиной.
