— Зря они привязались к Каяма, — вступилась я за школу и сама удивилась. — Таких Каяма в Японии несколько сотен, и все покупают цветы в Колумбии.
— Наш иемото входит в десятку богатейших людей в стране, он всегда на виду, — пояснила тетя. — Но ненавидеть его — это так несправедливо! Если бы эти молодые люди провели хотя бы полчаса с Масанобу-сан, они бы поняли, как он безупречен.
Думаю, тетя могла бы называть учителя просто Масанобу, без почтительной частицы, ведь она была его давнишней студенткой и приятельницей. Частью его круга. Когда мы вышли из такси и ступили на порог Каяма, швейцар, ради меня не шевельнувший бы и пальцем, кинулся открывать тете двери с подобострастной улыбкой.
— Симура-сан, вам нужно присутствовать на совещании по поводу выставки в «Мицутане», — закивала ей дежурная дама в зеленом костюме, выходя из-за стойки полированного дерева, на которой красовалась одинокая белая калла, символизирующая принцип чем меньше, тем лучше.
— Я совершенно забыла об этой встрече! Скажите мне, мисс Окада, куда мы должны пойти? — спросила тетя Норие.
— В классную комнату. Это на четвертом этаже, — ответила мисс Окада. — Они будут рады, что вы пришли. Мне так нравятся ваши композиции!
— Они вовсе не заслуживают вашего внимания, — скромно возразила тетя. — Кстати, у меня к вам необычная просьба: нужно завернуть один подарок в красивую бумагу. Найдется ли у вас что-нибудь подходящее?
— У меня в офисе есть рулон бумаги, разрисованный сухими бутонами сакуры, это прекрасно подходит к нынешнему сезону. — Мисс Окада ухватилась за возможность оказать услугу. — Спуститесь, пожалуйста, минут через десять, все будет сделано в лучшем виде.
— Вот так так! Они, видите ли, будут мне рады! Да они меня даже не пригласили! — ворчала тетя Норие, когда мы поднимались в лифте, только не на четвертый этаж, а на второй. — Что они там делают? Перемывают мне косточки? Ну, ничего... Разумеется, все уладится, как только мы вручим подарки Коде-сан и Сакуре-сан.
— Надеюсь, мы их найдем, не приезжать же сюда еще раз, — сказала я, потирая ноющую коленку. Наверное, я ее ушибла, продираясь через пикет у «Волшебного леса».
Мы миновали комнату секретариата, где барышни сидели перед компьютерами в специальных фартуках, защищающих от радиации, которую, как считают в Японии, излучают мониторы. Я тоже надевала такую штуку, когда в прошлом году мне просвечивали рентгеном поврежденную ногу.
— Ого, посмотри-ка сюда, — внезапно сказала тетя, когда мы проходили мимо дверей директорского офиса. — Это же Нацуми Каяма, дочка
