— Секунду, подожди, — испорченной рубашкой вытерла пот с лица и груди. Подумав, скомкала ее и выбросила в окно, испепелив заклинанием на лету, заодно выплеснула накопившуюся злость. Задвинула стекло, сообщила:
— Все. Получится — хорошо, нет — чем-нибудь закрой.
Колдун спокойно отозвался:
— Договорились.
Она почувствовала тепло на месте раны и вокруг, и вдруг женщину скрутило. Не от боли и даже не от тошноты — по спине к лопаткам и вдоль позвоночника пошло мерзко-студенистое ощущение. Арика стиснула зубы, напряглась
— Что, так больно?
— Лучше… бы уж было… больно… — борясь с отвращением, вытолкнула она.
— Еще немного. Все.
Она перевела дыхание, непроизвольно зажала рот рукой, с трудом сдержав рвотный позыв. Возникло непреодолимое желание попросить Данила вновь остановиться, чтобы перевести дух — движение машины не улучшало ее самочувствия. Но сколько ж можно. Так они в жизни никуда не доедут. Женщина переглотнула несколько раз. Что за дрянь? Вроде и не тошнит, но выворачивает. Одно хорошо — рана исчезла — в этом она убедилась, проведя по спине рукой.
Торопливо достала из выручалки рубашку, надеясь отвлечься от этого мерзкого ощущения. Частично получилось.
— Спасибо, — наконец она смогла озвучить хотя бы элементарную благодарность. Еще минуту спустя женщина сидела полностью одетая и растеклась по спинке, стараясь избавиться от остатков тошноты.
— Не за что. А в чем проблема, если не больно? — спросил колдун.
Арика помолчала, пытаясь перевести свои ощущения на человеческий язык.
— Словно кости и тело превращаются в медузу.
— Н-да. Наверное, конфликт магий, — констатировал Жорот.
— Наверное. Знаешь, в следующий раз я лучше потерплю до утра, — невольно, но с большим чувством вырвалось у женщины.
— Лучше не подставляйся, — невозмутимо отозвался колдун. И тут же спросил: — Ты поняла, что я делал?
— Соскоблил то, что соприкасалось с источником заражения, прижег и залил лекарством. Так?
— Не соскоблил, а именно срезал. Если ранят меня, будешь делать то же самое. Иначе гарантий непревращения нет никаких.
— Это ты намекаешь, что я еще смогу отыграться? — отшутилась Арика.
— Почти наверняка.
— Обрадовал, ничего не скажешь. Кстати, чем прижег-то?
— Саламандра.
— Это она у тебя такая слабая?
— Не забывай, огонь конфликтует со второй моей стихией — водой.
— Ясно. Значит, я только «лепестком», иначе… Гм.
— Это тебе видней.
Оба замолчали. Арика прокручивала в голове бой, соображала, в чем же она лажанулась, что ее смогли прихватить. Проворчала вслух:
