Подобные эмоции мы наблюдаем даже у крохотных насекомых. В случае же с представителями рода человеческого мы можем смело утверждать, что, будь они с Запада или Востока, из центральных районов страны или с её окраин, чернокожие, белые или жёлтые, – все они ищут для себя счастья и стремятся избежать страданий.
В головах наших кружит мысль: «Я хочу быть счастливым», хотя мы в полной мере и не отдаём себе отчёта в том, чем именно является это «я». Опираясь на ощущение этого «я», в нашем уме возникают мысли вроде: «Пусть я буду счастлив; пусть трудности обходят меня стороной; пусть жизнь моя будет долгой и я никогда не умру; пусть во всём у меня будет достаток – в еде, питье и одежде». Так в конечном итоге всё упирается в это «я», и лишь потом мы начинаем думать о моих родных, моей стране и прочем.
Всё это одинаково верно для всех без исключения людей на земле. Верно это и для всех живых существ во Вселенной, вплоть до мельчайших насекомых. Вполне естественно, что они лишены той остроты интеллекта и широты познаний, которые присущи человеку, и не обладают всем спектром ментальной активности, свойственной нашему сознанию. Тем не менее все они обладают понятием «я», и все они чувствуют: «Я хочу счастья» или «Я в опасности и хочу любой ценой её избежать». Так, все живые существа наделены идентичными эмоциями, такими как отвращение к страданию и стремление к счастью. Желать этого – наше исконное право, подобные желания вполне реалистичны и зачастую осуществимы на практике. В попытках достичь этих целей мы опираемся на различные средства, наилучшим образом соответствующие нашим индивидуальным возможностям, а также природе тех страданий, от которых мы хотим избавиться, и того счастья, которое стремимся обрести.
И удовольствие, и страдание могут испытываться как на телесном, так и на ментальном уровне. Помимо этого, они также могут присутствовать в теле и сознании как в краткосрочной перспективе, так и в долгосрочной, не только в этой, но и в последующих жизнях. Что касается этой жизни, мы можем представить себе различные переживания, начиная с младенческого возраста и заканчивая старостью; в отношении текущего момента мы можем думать о долгосрочной пользе в контексте сегодняшнего дня и дня завтрашнего.
Хотя отношение насекомых к счастью и страданию весьма схоже с человеческим, их способность избежать страдания и обрести счастье весьма ограниченна, в том числе и во времени. Они не в состоянии думать о будущем в терминах грядущих пяти, десяти или тридцати лет, как не могут они помнить годы своей молодости. Мы же, люди, думаем о достижении счастья и искоренении страданий не только на сегодня, завтра или послезавтра, но и на всю оставшуюся жизнь. Также, выходя за рамки узости личных интересов, мы способны думать о счастье родных и близких, нашего народа, всего мира.
