– Сестра, – сказал он, согнувшись перед ней на уровень её лица, в соске у него была серьга, – ищешь поправиться?
Она сильно помотала головой, нет, нет – у неё уже было достаточно продукта на первую неделю – и он, не подымая шума, встал и ушёл. Она сжалась, немного шокированная не тем, что он ей сказал, а тем, как он назвал её.
Она сильно зажмурила глаза, открыла, площадь всё ещё была там. В центре её танцевали бреславские хасиды. Семеро рослых мужчин с длинными волосами и развевающимися бородами, в белоснежных одеждах и больших белых кипах. Она уже знала по своим предыдущим ночам здесь, что они будут танцевать так до полуночи, в непрерывных прыжках, исступлённых и пылких. Две полногрудые девушки в коротких до пупка блузках прошли мимо неё, взявшись под руку, и остановились посмотреть на них:
– Посмотри на этих, – сказала одна из них, – и это они так без всякого экстази. На одной вере. – Динка прижималась к ней, очень страдая от шума. Повернулась спиной к площади, свернулась под мышкой у Тамар и пыталась заснуть. "Бедная", – подумала Тамар, – "не понимает, что со мной творится. Для неё это, конечно, совершенный кошмар".
К ней подошла молодая женщина. Она держала термос и одноразовый стакан и спросила, не налить ли ей чаю. Тамар не поняла. Такая неожиданная нежность. Как будто с ней говорили на иностранном языке. Женщина опустилась рядом с ней на тротуар.
– Есть ещё печенье, – сказала с улыбкой. Тамар вдруг выпрямилась от новой мысли. Сердце начало стучать. А если её хищник вообще хищница? Ей говорили, что в деле есть немало женщин. Но эта женщина действительно хотела помочь ей. Сказала, что она из группы добровольцев, которые приходят побыть с ребятами на площади. Поддержать с ними связь. Она налила ей горячего чаю, и Тамар обняла стакан двумя холодными руками и почти смутилась от поднявшейся в ней волны благодарности. Она ела печенье и отказывалась говорить. Женщина погладила Динку, поскребла её именно так, как она любит, дала и ей печенье.
– Я тебя уже видела здесь недавно, – вспомнила женщина, – недели две назад? – Тамар кивнула. – И видела, когда ты покупала у него, у этого низкого парня, и когда тайный агент гнался за тобой. Скажи, ты хотела бы встретиться с кем-то, кто уже прошёл это всё? – Тамар сжалась. Только этого ей не хватало, чтобы её спасали сейчас от улицы, когда она ещё не сумела проникнуть в неё.
– Я оставляю тебе номер нашего телефона, – сказала женщина и записала на салфетке, – если захочешь поговорить, попросить что-нибудь, встретиться у нас с родителями – мы будем там. – Тамар посмотрела на неё и на минуту забылась в зелёных добрых глазах. Она почти решилась спросить её, не видела ли она здесь на площади парня, играющего на гитаре, парня с длинными медовыми волосами, которые падают на глаза. Очень худого и высокого парня и очень несчастного. Молчала. Женщина кивнула, будто уловила что-то и не до конца поняла. Потом легко коснулась руки Тамар, улыбнулась настоящей улыбкой и ушла, и Тамар снова осталась одна, ещё более одинокая, чем раньше.
