Девушка была поглощена движением верёвок, и Тамар не могла отойти оттуда, заворожённая её полной сосредоточенностью, которую знала и у себя. И также хотела увидеть, как это выглядит, в смысле, что они видят в тебе со стороны, когда ты вся погружена внутрь. Что в тебе доступно взглядам. У девушки были красивые синие глаза, которые пристально следили за двумя маленькими факелами, её брови поднимались и опускались с детским удивлением, и Тамар подумала, что в этом они похожи, потому что Тамар тоже "поёт бровями". Два маленьких факела пересекали ночное небо, было в них что-то трогательное, дерзкое, безнадёжное. Вдруг Тамар вспомнила, где она и для чего. Не двигаясь с места, осторожно и методично осмотрелась по сторонам. Она не знала, кого ищет. Представляла, что ищет мужчину, молодого парня. Об этом говорили слухи, которые ей удалось собрать за последние месяцы: что речь идёт о группе молодых мужчин, очень жестоких. Один из них должен подойти к ней на улице и предложить ей пойти с ним, при условии, конечно, что, прежде всего, она выдержит испытание огнём, то есть – докажет, что умеет удерживать публику; и Тамар знала, что этот экзамен она выдержала, это было её большим и единственным за сегодня достижением.
Рот девушки с верёвками самозабвенно приоткрылся, обнажая белоснежные зубы. Она начала ускорять ритм, и ритм тамбурина тоже ускорился. Взгляд Тамар осторожно переходил от человека к человеку. Там было немало молодых мужчин. Она не могла решить, смотрит ли один из них на неё как-то иначе, по-особенному. Два маленьких арса[21], стриженные под пепельницу, выскочили вдруг из публики перед огненной артисткой и прокричали что-то прямо ей в лицо, даже не слова, только грубые звериные крики. На одно мгновенье девушка отвлеклась, верёвки перекрутились и сконфуженно упали на землю. Девушка грустно сняла шапку, и её золотые кудри рассыпались. Очень медленным движением она вытерла пот и стояла потерянно, как пробуждённая ото сна. Публика издала единый стон разочарования и разошлась. Ни один из них не заплатил ей за те усилия, которые она прилагала до этой минуты. Тамар подошла и положила в шапку монету в пять шекелей, из тех, что заработала сегодня, и девушка устало улыбнулась ей.
Сионская площадь в продолжение улицы тоже была переполнена и бурлила. На площадке перед банком парни скользили на скейтбордах. Никакой возможности петь там не было, потому что приехали бреславцы, и из мощного усилителя на крыше их автомобиля гремели хасидские мелодии. Тамар села на углу возле банка, прижала к себе Динку и съёжилась, вся обратившись в зрение. Десятки парней и девушек суетились там, и какая-то неприятная суматоха исходила от них, как механический зуммер, заставляя их передвигаться по площади вдоль натянутых линий, как по постоянным невидимым рельсам. Они уходили, они возвращались, искали что-то срочно необходимое. Несколько из них коротко переговорили с бородатым парнем у железной ограды. Она увидела толстозадого карлика в яркой шерстяной шапке, окружённого компанией, почти совсем заслонившей его. Руки прикасались к карманам. Пальцы сжимались, скрывая что-то. Высокий парень в джинсовом комбинезоне, как у неё, с лямками и пряжками только без ничего под ним, подошёл к ней:
