Над "Мааривом" медленно поднималось круглое удивлённое лицо. Так он был прав, чёрт побери! Малышка и вправду в большой беде! Перечитал несколько раз. Попробовал догадаться, откуда вырван листок, на котором написана записка. Держа его против света, пытался найти там ещё какой-нибудь знак.
- Ваш тост, господин, - сказал официант. Хонигман шокировано посмотрел на него. Тост? Сейчас? В такое критическое время? Схватил свой ранец, бросил купюру и быстро выбежал из кафе. На углу улицы нашёл телефон-автомат и набрал номер.
- Да! – утвердительно произнёс сильный и сухой женский голос. В трубке был слышен шум кастрюль, льющейся воды, работающих людей.
- Госпожа Лея? – дрожа спросил Хонигман.
- Да. Кто это.
Он торопливо заговорил глухим голосом, тяжело дыша:
- Это Хонигман Моше. Сейчас у меня, к сожалению, нет возможности представиться по всей форме, но я должен рассказать Вам одну необычную историю. Историю о, - он снова взглянул на записку, - о Тамар. Не уделите ли Вы мне минуту Вашего времени?
Пять минут спустя, испытывая головокружение от событий, случившихся в последние минуты, Хонигман влетел обратно в кафе, заставил официанта вернуть ему его тост, который ещё не успел остыть, и откинулся на стуле с недоумённым и счастливым выражением. Примерно через минуту он начал нервничать, что Лея до сих пор не пришла. Он встал, выглянул в дверь, вернулся, громко вздохнул. Снова и снова смотрел на часы (у него были часы, выпущенные в Израиле во времена британского мандата[41]; вместо цифр на нём были имена двенадцати колен Израилевых. Сейчас они показывали время Звулун и двадцать минут, Хонигман не знал, как он проведёт время до без десяти Нафтали). Он непрерывно заглядывал в записку, гладил её глазами, как будто это был выигрышный лотерейный билет, ещё и ещё раз перечитывал последние слова:
"Заранее благодарю Вас за огромную помощь. Если бы я могла оказать Вам ответную услугу или, хотя бы, оплатить телефонный разговор. Надеюсь, что очень скоро у Вас случится что-то хорошее, что вознаградит Вас за Вашу доброту. С благодарностью и уважением, Тамар".
***
Всего шесть дней осталось до побега, а она ещё не представляла, как устроить, чтобы они с Шаем встретились на полпути между местами их выступлений. Она была так напугана, что не могла думать ни во время долгих поездок, ни в кровати. Это было нелогично и безответственно, но она просто не могла прорваться сквозь завесу тумана, которая опускалась на неё, когда её мысли приближались к опасной зоне.
