А, когда его мама говорила "это счастье", она всегда имела в виду то, что у неё родились он, Рели и Муки. Потому что мама оставалась не замужем до позднего возраста (так она, по крайней мере, считала), и, когда встретила его папу, уже была уверена, что никогда не выйдет замуж, и вдруг, из-за короткого замыкания и неполадок с предохранителем, она встретила этого милого, круглого и весёлого электрика, который мигом согласился прийти, почти ночью, и всё исправил, а во время ремонта она чувствовала, что должна его развлекать, и, стоя рядом с ним, спросила его о чём-то и была очень удивлена, что он начал рассказывать ей о своей маме, то есть – прямо сразу начал и признался, что ему необходимо уйти из маминого дома и снять себе квартиру, но мама просто цепляется за него и не отпускает, он говорил, не глядя на неё, и казался ей застенчивым, не имеющим опыта с женщинами, и потому её так поразила его откровенность (которая очень удивила и его самого), потому что, как только она задала ему правильный вопрос, вопрос от сердца, из него вырвался поток слов, мыслей и сомнений, который, очевидно, годами сдерживался внутри. Она стояла у открытого электрошкафа рядом с ним, немного выше и шире него, держала свечку и чувствовала – и тут даётся знак Асафу и Рели, а в последний год и Муки, кричать хором: как он выбил все её пробки.
Потом, с течением лет, Асаф перестал размышлять о её дневнике. Приучил себя не думать о нём. Привык видеть, как мама, обычно по вечерам, уходит в маленькую комнату, свою "канцелярию", садится на старый диван в широких шароварах и громадной свободной блузе, опираясь на высокие подушки, "как важная восточная госпожа", по её словам, но, грызя ручку, как школьница, и пишет.
И теперь это почему-то опять забурлило в нём, как в прошлые годы: может быть, она уже несколько недель и месяцев назад писала там о том, что Рели под большим секретом рассказывала ей из Америки? Может быть, её дневник знал о новом друге Рели ещё тогда, когда я и Носорог о нём даже и не подозревали?
Он снова открыл тетрадь. Динка искоса бросила на него быстрый взгляд. Ему послышалось её лёгкое угрожающее рычание. Закрыл.
- Я не её родители, - объяснил он ей и себе, - и не знаком с ней. Ей будет действительно всё равно, если я прочитаю, поняла?
Молчание. Динка смотрит на небо.
- Я же, в сущности, для неё стараюсь, чтобы привести тебя к ней, так? – Молчание. Но уже слегка смягчившееся. Да, это казалось логичным. Можно продолжать в том же направлении. – Поэтому я вынужден использовать всё, каждую подсказку, каждую информацию, чтобы узнать, где она!
