В их отстутствие на холме появились две старые знакомые Переверзева...
Их красочная заграничная палатка была похожа на присевшую на холм чёрно-красную бабочку...
Они принадлежали к числу старожилов — если разделить жизнь на две части, южную и северную... Что примерно и происходит — в памяти... Обе были из Москвы, одна играла на скрипке, другая — на арфе, в двух разных оркестрах.
Обе всё время были на гастролях и друг друга среди года почти не видели. Поэтому отпуск всегда проводили вместе.
Всегда в Коктебеле.
Она положила руку Линецкому на лоб.
— Горячий. Тридцать девять, наверно, или все сорок. Но это быстро пройдёт. Если будешь меня слушать.
— Слушаюсь, повинуюсь...
— Хорошо. Во-первых, не думай, что ты обязан меня трахнуть.
— ?!
— Дело в том, что я предпочитаю женщин. Во-вторых...
Линецкий пил травяной чай и слушал её странный монолог... Она говорила о впечатлении, которое на неё произвёл Папа Римский Иоанн Павел II... Она незадолго до этого видела его, во время гастролей... Она говорила об острове Лесбос... Она зачем-то даже цитировала Линецкому стихи Сапфо... Чуть погодя она делала пассы над ним, и бормотала: «У тебя есть дырка... Вот в этой чакре... Это твоя астральная связь с женой... В эту дыру всё проваливается...» Линецкий думал, глядя на её руку, что она продолжает играть на своём древнем инструменте, закрывая глаза, он видел решётку струн...
— Ты можешь сыграть концерт Гайдна для арфы? — спросил он.
— Почему Гайдна? Может быть, Генделя?
— Да-да, Генделя... Или Волленвейдера...
— Ты думаешь, она у меня с собой?
— Кто тебя знает... Рояль в кустах... Арфа — стриптиз рояля... Может быть гитара? Гитары тоже нет? Ну что такое... Но струны всё равно, везде и всюду... Пронизывают... Вся вселенная из струн, ты знаешь... Это самая правильная на сегодняшний день теория... Всё — только бряцание ржавых русских струн... Нет-нет, ты не уходи...
Проснувшись утром, Линецкий сразу понял, что выздоровел. Он вспомнил, что такие вспышки бывали у него на Юге. На Севере то есть они были не такие краткосрочные, ОРЗ, грипп, минимум — неделю... А на побережье, как правило, день-два, и всё проходит, и что это было неизвестно, да и какая потом разница... Вера лежала у другой стенки палатки. Кажется, он заснул в её обьятиях. Семь потов сошло с него, спальник был совершенно мокрый, неудивительно, что Вера откатилась к другой стенке...
Линецкий смотрел на её руку и ничего не мог понять, какая-то странная комбинация из пальцев... Вера во сне показывала дулю? Нет, тут было что-то другое. Часть пальцев торчало в противоположную сторону... А увидев ногу Веры, Линецкий почувствовал, что у него едет крыша... Ступня раздваивалась, это была какая-то странная лапка...
