Это неудивительно. Михаил в самом деле для иудейской традиции есть глава архангелов и князь всех воинств небесных. С тех пор как стали считать не более шести архангелов, во главе которых был Логос, стало естественно, что имя этого главы Михаил, было перенесено на Логоса. Можно сопоставить с этим тот факт, что название "архистратиг", которое во многих текстах является саном Михаила, христианами применялось к Логосу. И в то время как имя Михаил, которое действительно дает повод к смешению, дается Логосу лишь архаичным богословием, использование имени "архистратиг" будет продолжено в традиции, особенно у Мефодия и Евсевия.
Интересно отметить два атрибута, которые наш текст применяет к Михаилу. Во-первых, он управляет народом. В самом деле, такова функция Михаила к народу Израиля (Дан.10,13). Но в Новом Завете ангелов, миссия которых была лишь подготовкой[10], заменяет Логос Божий. И именно он стал главой народа Божия. Это обнаруживается еще раньше, если обратиться ко второму, данному Ермой, атрибуту. В Ветхом Завете Закон был дан ангелами[11]. Моисею Книга Юбилеев приписывает лишь его обнародование (I, 27). Но Павел противопоставляет ему новый Закон, который дан Самим Словом (Гал.3,20; Евр.2,3). Но именно эту функцию в тексте Ерма исполняет Михаил. Таким образом, нужно в нем видеть имя Логоса.
Отождествление Михаила с Логосом, впрочем, свойственно не только Ерма. Мы сталкиваемся с этим в других иудео-христианских текстах, где обнаруживается еще более неуместная христианизация еврейской темы. Она появляется во Второй Еноха: "И Господь устами своими воззвал ко мне: "Дерзай, Енох, не бойся! Встань и стань перед лицом моим во веки". И поднял меня Михаил, великий (megas) архангел (или архистратиг по некоторым рукописям) Господень, и привел меня пред лицо Господа. И испытал Господь слуг своих, сказав им: "Да вступит Енох, чтобы стоять перед лицом моим во веки". Славные же поклонились <Господу> и сказали: „Да вступит". И сказал Господь Михаилу: "Возьми Еноха, и сними с него земные одежды, и умасти елеем благим, и облачи в ризы славы" (XII,11-16).
Две черты позволяют нам видеть здесь аллюзию на Логос. Первая — сближение с Вознесением Исайи, где есть аналогичная сцена. Но этот "Господь" есть Сын Божий, который играет ту же роль, что и Михаил во Второй Еноха, то есть утешить визионера и привести его пред лице Божие (IX,39). Описание Михаила напоминает единственно описание Сына Божия у Ерма; он также назван "ангелом Господним", "ангелом великим", "Михаилом"; его функции также заключаются в том, чтобы ввести в святое место, которое есть Церковь или Рай, дать одежды славы, нанести помазание или печать. Главное отличие: что во Второй Еноха христианизация еврейской темы менее сильна.