Зеленые глаза Нэн сильно расширились.
– Монти, ты хоть сам понимаешь, что говоришь? Будто есть мальчик, похожий на тебя, который пытается отравить тебе жизнь?
Нэн покачала головой. Я понимал: ей трудно было мне поверить.
Но я-то знаю, что видел его. И еще я знаю, кого мне нужно спросить о этом. Дядю Лео. Потому что ответ может быть только один.
У меня есть близнец. Брат-близнец, о котором мама мне никогда не говорила. Но дядя Лео должен об этом знать. Он ведь мамин брат. И он должен мне все рассказать!
После урока музыки я поспешил домой. И сразу проскочил на кухню. Дядя Лео как раз наливал себе чашку кофе. Я заметил, что его руки немного тряслись. Мне показалось, что, увидев меня, он чуточку испугался. И пролил немного кофе на стойку.
– Монтгомери? – удивился он. – Занятия в школе уже закончились?
– Дядя Лео, – я встал прямо перед ним, – мне надо знать. Скажите мне правду. У меня есть близнец?
Я увидел, что у дяди Лео перехватило дыхание. И лицо покраснело.
– Как ты узнал об этом? – прошептал он.
Я чуть не задохнулся. Будто из меня вдруг вышел весь воздух.
– Вы хотите сказать, что это правда? Что у меня на самом деле есть близнец?
Дядя Лео посмотрел на меня, а потом медленно опустился на кухонный стул.
– Да, есть. Это грустная история, – тихо произнес он.
– Что за история? – Я сел напротив него. – Пожалуйста, дядя Лео. Расскажите мне!
Дядя Лео откашлялся.
– Прежде всего ты должен понять, Монтгомери, что двенадцать лет назад твоя мать была очень молодой и… очень бедной. Твой отец только что умер и оставил ее одну. У нее не было ни работы, ни денег – ничего. Даже дома, чтобы где-то жить. Только маленькая квартирка в университетском общежитии: она тогда была студенткой.
– Да, да, я понял картину, – нетерпеливо сказал я. – Продолжайте!
– Когда вы родились, – продолжал дядя Лео, – это был самый счастливый день в ее жизни и в то же время – самый грустный. Ты понимаешь, она не смогла бы прокормить и воспитать сразу двоих детей.
Дядя Лео отпил кофе и посмотрел в свою чашку.
– Твоя мать долго думала об этом. И в конце концов вынуждена была принять решение. Лучшее, что она могла сделать для вас обоих, – это отдать одного из вас. Кому-то, кто мог бы хорошо позаботиться о ребенке.
Он чуть пожал плечами:
– Ты родился первым, Монтгомери. На десять минут. Она оставила тебя, а другого ребенка, твоего близнеца, отдала.
Я сидел уставившись в пол, и не знал, что подумать. Для меня весь мир разом перевернулся.
