— А Некрас?
— Сказал: мужа можно отлучить от церкви, но нельзя — от Бога. Повернулся и ушел. Ватага его — следом. В тот же день не стало их в Турове. А близ города разбойники объявились.
— Многих пограбили?
— Мой товар. В тот год неурожай был в туровской земле, многие смерды в холопы детей отдавали, чтоб с голоду не померли. С Божьей помощью собрал я тысячу уных и повелел отвести в Корсунь, в греки продать. У греков им будет сытно, а епархии — прибыток.
«Жаба! — подумал Святослав. — Жирная и мерзкая ромейская жаба! Господь заповедал помогать ближним, а ты их — в рабы!»
— Некрас перенял слуг моих, кого побил, кого повязал, а холопов уных увел. Куда — по сю пору неведомо, но далеко: месяц о нем слышно не было. Я пошел к Глебу жалиться, а князь меня же обругал. Сказал, что из-за меня потерял лучших дружинников. Сказал, как объявится Некрас, будет просить его вернуться, а я свое проклятие сниму. А не послушаю, будет в туровской епархии другой пастырь. Ты, княже, человек смысленный, богобоязненный, понимаешь, что нельзя так с владыкой! Но Господь наш велел прощать, и я Глеба простил. «Пусть, — думаю, — по нему будет». Только зря Глеб ждал доброго от слуги диавола. Через месяц объявился Некрас. Послал к нему Глеб сотника с пятью дружинниками на беседу звать, а Некрас с ватагой посек их насмерть.
— Напал на дружинников, друзей своих?
— Чего ждать от изгоя?
— Какой он изгой! Сам ушел!
— Но зло сотворил!
— Скажи мне, владыка, — сказал Святослав, привставая, — а есть ли у туровского епископа вои?
— Как не быть! — Дионисий погладил бороду. — Лихих людей по дорогам много, особу духовную стеречь надобно.
— Они холопов охраняли, как Некрас напал?
— Они.
— Не могло так выйти, что вои твои, затаив зло на Некраса, посекли дружинников, чтоб Некрас не помирился с князем?
— Что ты! Сами, без повеления?
— А коли повеление было?
Святослав в упор смотрел на епископа. Тот опустил глаза.
«Он! — понял князь. — Лиса ромейская! Гречины, подлый народ!»
— Никто не видел, как дружинников секли, — тихо сказал Дионисий, — может, и не Некрас. Люди говорят: он, а кто на самом деле — Господь ведает. Думаю, княже, тебе до этого дела нет. Глеб Туровский не родич тебе и не друг. Его дружинников побили, его и забота. Чтоб ты лихого не думал, Артемий расскажет, что далее было.
Монах за спиной Дионисия поклонился.
— Как дружинников посекли, послал меня владыка к Некрасу, усовестить богоотступника…
«С такой-то рожей увещевать?» — Святослав с сомнением глядел на монаха. Тот, будто не видя этого взгляда, продолжал ровно и монотонно:
