Конечно, я сначала считал, что ищу именно такой антибиотик. И, казалось, что в какой-то степени этот лишайник имел такие свойства; но об этих деталях — как-нибудь в другой раз, дело в том, что немного погодя я убедился, что это не антибиотик, а что-то совсем другое. Что-то такое, что еще не известно науке и не имеет названия. Поэтому мне и пришлось его придумать. Я назвал его «антигероном».
Поль был удивлен. Зефани сразу же спросила:
— Что это означает, папа?
— Анти — против, герон — старец. Кажется теперь никто не обращает внимания на смешивание латинского и греческого корней, поэтому — антигерои. Можно было бы дать более точное название, однако и это не плохо.
Активный концентрат, выделенный из лишайника, я назвал просто «лейкнин». Физико-химические параметры его действия на живой организм чрезвычайно сложны и требуют еще дополнительного изучения, однако его общий эффект явно выражен — это вещество задерживает обычную скорость обмена веществ в организме.
Его дочь и сын все это время, пока он говорил, молчали и внимательно слушали, пытаясь понять суть. Первой нарушила молчание Зефани.
— Папочка, папа, ты хочешь сказать, что ты нашел — о нет, этого не может быть!
— Однако это так, дочка. Именно так, — подтвердил он.
Зефани сидела неподвижно, устремив взгляд на отца, не в состоянии высказать то, что она чувствовала.
— Ты, папочка, ты… — проговорила она все еще не веря.
Френсис улыбнулся.
— Я, моя дорогая, но ты не должна приписывать мне слишком много заслуг. Рано или поздно, но кто-то должен был наткнуться на это. И случилось так, что этим кем-то стал я.
— Так просто и стал, сказала Зефани. Именно так, как тем кем-то Флемминг в случае с пенициллином. Ох, папочка, мне как-то странно…
Она встала и немного неуверенным шагом подошла к окну. Там она и остановилась, прижавшись лбом к холодному стеклу и глядя в парк.
Поль взволнованно сказал:
— Извини, папа, но боюсь, что я чего-то не понял. Это известие, кажется, совсем ошарашило Зеф, значит, тут что-то должно быть, но я только обычный инженер-строитель, не забывай.
— Не так уж и тяжело это понять, тяжелее в это поверить, — начал объяснять Френсис. — Возьмем процесс деления и роста клеток…
Зефани возле окна как-то внезапно напряглась. Она резко повернулась. Ее взгляд прикипел к профилю отца, затем она перевела его на большую, оправленную в рамку фотографию отца, висевшую рядом с фото Каролины, сделанным за несколько месяцев до ее смерти, потом снова на Френсиса. Глаза ее расширились. С интересом наполовину проснувшегося человека она подошла к зеркалу на стене и стала в него всматриваться.
