-Можно и без рояля, – заулыбался Виктор, – спасибо, шеф!
Рано утром мы уже были у замка. Виктор отчаянно зевал и тихо ругался. К подъему в шесть часов он явно не привык. Пока он отстегивал ремень безопасности и вылезал из машины, я успел открыть двери и войти. Орган, несмотря на мои некоторые опасения, стоял на своем месте. Пыльные трубы уходили к потолку, массивный деревянный корпус еще сохранял кое-где следы росписи.
-Посвети-ка, – попросил я подошедшего Виктора. Света в углу не хватало.
-Очень интересно. Всего одна клавиша. Смотри, что-то нарисовано.
Витька посмотрел, зевнул.
-Ага. Только рисунок совсем стерся. Ничего не понятно. Значки какие-то.
-Угу, значки. Интересно, их можно восстановить?
-Понятия не имею. Вот тут, кажется, солнце…
-Похоже. А почему клавиша-то всего одна?
-Хватит зевать! Пробую?
-Давай! А я пока еще в базе пошарю, может, что-нибудь пропустил?
Я сдул пыль с клавиши, кажется, они называются «мануалы».
-Ну, с Богом… – почему-то я волновался. Может, правда схожу с ума?
-Что ты там бормочешь?
-Ты работай, коллега. Не отвлекайся.
Указательным пальцем правой руки я нажал на клавишу.
В первый момент мне показалось, что замок взорвался. Орган заиграл, причем не одну ноту, как можно было ожидать, а сразу целую мелодию, и заиграл очень громко, мягко говоря. Музыка чем-то напоминала кельтские мотивы, но расслышать ее как следует, мне не удалось. Голова закружилась, все как будто ушло на второй план, даже рев органа стало еле слышно. Перед глазами замелькали картинки, как в калейдоскопе. Картинки из моей жизни. Вот я совсем маленький, на руках мамы, школа, друзья, институт…Картинки побежали медленней. Остановились.
Я стою на автобусной остановке, жду автобус. В моем городе зима, очень холодно. Стою долго, уже опаздываю. Что-то прикоснулось к моей ноге. Вздрагиваю от неожиданности. Маленький, пушистый котенок сел мне на ботинок, и смотрит прямо в глаза. Ясно, что на морозе он уже давно. На лапках льдинки, его просто трясет от холода.
-И где твоя мама?
Котенок мяукнул, продолжал смотреть. А я опаздываю на работу. Что же делать? Остальные люди отворачиваются, у них тоже много дел. И потом, он подошел именно ко мне. Это моя проблема. Ну что во мне такого, почему именно во мне он увидел спасение своей маленькой жизни?
Я прекрасно помню, что тогда сделал. Подошел автобус, я сел в него, и уехал. Я уже говорил, что опаздывал на работу? Он замерзнет, жизнь уйдет, и на очищенном от снега асфальте останется лежать маленький, окоченевший трупик. И все.
